Мы последовали его примеру.

    – Ы… – только и смог произнести я, когда жидкость пылающим потоком скользнула по гортани и взорвалась огненным шаром в желудке.

    – Ну как? – хрустя огурчиком, с искренней улыбкой на лице поинтересовался Травник.

    Но мне было не до ответов, я ухватил жменю квашеной капусты и сунул ее в рот. Кислый сок слегка унял жжение

    в горле, и я наконец-то смог перевести дыхание и утереть навернувшиеся слезы.

    – Крепкая, зараза,- заявил Дед Мороз, занюхав рукавом.

    Травник, вооружившись кувшином, наполнил чарки по новой.

    – Предлагаю выпить за богатырей – наших защитников и… Легки на помине,- закруглился хозяин, когда чей-то огромный силуэт загородил дверной проем.

    – Мир вашей хате.- Вошедший поклонился и, сняв остроконечный шлем, пригладил усы.- Пьянствуете?

    – Присаживайся к столу,- ответствовал хозяин.

    Богатырь с сомнением окинул взглядом одиноко стоявший свободный стул, чья колченогость ясно говорила о закономерном итоге, к коему должна привести попытка умостить на него крупногабаритное тело, вдобавок ко всему облаченное в кольчугу.

    – Я подвинусь,- ссовываясь к краю лавки, предложил я.- Поместимся.

    – Да я на краешек,- пообещал богатырь и прижал меня к стене.

    Наполнив чарку и вновь прибывшему гостю, Травник пояснил:

    – За богатырей русских, защитников земли-матушки, Добрынюшка, был тост наш.

    – Правильный тост.

    Выпили за богатырей.

    Вторая пошла не в пример мягче, словно торной дорожкой к себе домой.

    Вооружившись ложкой, я принялся наворачивать кашу, с интересом прислушиваясь к неспешной беседе, завязавшейся среди собравшихся.

    – Расскажи, Добрыня Никитич, где бывал, чего видал, о чем с умными людьми говаривал?

    – Дома бывал, матушку проведывал, гостинцев свез.

    – И как поживает Афимья Александровна?

    34

    – Все в делах, по хозяйству в хлопотах. Попону новую выткала, узорами защитными вышила. А папоротник цветущий вышел как настоящий, так вот возьми да и

    загадай желание – непременно сбудется.

    – Материнский оберег в бою вещь не лишняя, с ним и сила богатырская втрое растет, и выносливость…

    – Выпьем же за матерей.

    Выпили. Закусили и продолжили разговор. Про жизнь-бытье да за подвиги ратные. Добрыня поведал про встречу с разбойничьей ватагой. Закончившуюся со счетом «9 – 1:0». Что значит – из девяти разбойников лишь одному атаману удалось покинуть поляну, на которой произошло столкновение, на своих ногах, подхватив их под мышки и сверкая пятками. Остальных Добрыня аккуратно сложил в братскую могилу и по христианскому обычаю воздвиг над ней крест из пары сбитых накрест веток.

    Не отошедший от вчерашней пьянки, логично начавшейся после позавчерашней и ей предшествующих, Дед Мороз как-то враз потух и уткнулся поникшей головой в опустевшую миску. Спустя мгновение оттуда донеслись заливистые трели художественного храпа.

    При взгляде на краснеющее на лысине, с мягким переходом в синеву, дело моих рук, я поневоле испытал чувство вины. Нужно же было так ошибиться! Чуть детишек без новогодних подарков не оставил.