- Старик находил удовольствие в  его  компании,  и  объяснялось  это, вероятно, чувством равенства, - вслух рассуждал Дюссандер.  -  Видишь  ли, жизнь одного была в руках другого. Каждый мог выдать чужой секрет.  Но  со временем... со временем старик все больше убеждался в  том,  что  ситуация меняется. Да-да. Ситуация выходила из-под его контроля, все  уже  зависело от мальчика - от его отчаяния... или сообразительности. И  однажды,  среди долгой бессонной ночи, старик подумал о том, что неплохо  было  бы  чем-то поприжать мальчика. Для собственной безопасности.

     Дюссандер отпустил  поручень  и  весь  подался  вперед,  но  Тодд  не шелохнулся. Лед спокойствия таял в его жилах,  и  уже  накатывала  горячая волна растерянности и гнева.

     - И тогда старик  слез  с  кровати  -  что  значит  сон  для  старого человека? - и примостился за тесной конторкой. Он сидел и думал о том, как он хитро вовлек мальчика в свои преступления, за  которые  мальчик  грозил ему, старику, расправой. Он сидел и  думал  о  том,  какие  усилия,  почти нечеловеческие, пришлось мальчику приложить, чтобы выправить  положение  в школе. И что теперь, когда он его выправил, старик  для  него  -  ненужная обуза. Смерть старика принесла бы ему желанное освобождение.

     Дюссандер обернулся, держа за горлышко бутылку старого виски.

     - Я все слышал, - сказал он миролюбиво. -  Как  отодвинул  стул,  как поднялся. У тебя, ты знаешь, не  получается  ходить  совершенно  бесшумно. Пока не получается.

     Тодд молчал.

     - Итак! - Дюссандер поднялся на ступеньку и плотно прикрыл  за  собой дверь в погреб. - Старик все написал. От первого до  последнего  слова.  К тому времени почти рассвело, ныли пальцы, сведенные проклятым артритом,  и все же впервые за многие недели он чувствовал себя хорошо.  Он  чувствовал себя - в безопасности! Старик снова лег в кровать и спал до  полудня.  Еще немного, и он проспал бы свою любимую передачу "Больница для всех".

     Дюссандер уселся в кресло-качалку, вооружился обшарпанным  перочинным ножом и начал долго и нудно соскабливать сургуч, которым  была  запечатана бутылка.

    - На следующий день старик надел свой лучший костюм  и  отправился  в банк, где лежали его скромные сбережения. Банковский служащий внес  полную ясность. Старик забронировал камеру в сейфе. Старику объяснили,  что  один ключ будет у него, другой в банке. Чтобы открыть камеру,  понадобятся  оба ключа. Воспользоваться его ключом можно  будет  лишь  с  его  собственного письменного разрешения, заверенного у нотариуса. За одним  исключением.  - Дюссандер беззубо улыбнулся Тодду, чье  лицо  сейчас  напоминало  гипсовую маску. -  Исключение  -  это  смерть  вкладчика.  -  Продолжая  улыбаться, Дюссандер сложил перочинный нож  и  сунул  в  карман  халата,  после  чего отвинтил на бутылке колпачок и плеснул в кружку порцию виски.

     - Что тогда? - спросил Тодд охрипшим голосом.

     -  Тогда  камеру  откроют  в  присутствии  банковского  служащего   и представителя налоговой инспекции.