Одетта ее не слушала. Она смотрела. Впитывала в себя взглядом окружающее. Все эти улыбающиеся, довольные лица, сновавших среди гостей журналистов, официантов с подносами, заставленными тарелками с вкусной едой.

— Все хотят сегодня вечером к нам попасть, ну буквально все, — хихикнула Лидия. — Я видела своими глазами, как какой-то тип продал ксерокопию нашего пригласительного билета за пятьдесят фунтов!

Спустившись в бар, Одетта помахала издали кое-кому из своих знакомых, но облегающее желтое платье и черные очки сильно изменили ее внешность, и ее не узнавали.

Запела Сид Френсис. Она глубоким, вибрировавшим на низкой ноте, с приятной хрипотцой голосом выводила «Любовную лихорадку». Ее манера исполнения погружала слушателей в настоящий сексуальный транс. Сид было под шестьдесят, но выглядела она просто замечательно, а пела и того лучше. На ней даже платье начала семидесятых смотрелось, как новейшее изделие от Джулиано.

Когда Сид сделала перерыв и направилась в бар, чтобы промочить горло глотком виски, ее окружили журналисты и поклонники ее таланта. Отделавшись от них несколькими любезными, но ничего не значащими фразами, она подошла к Одетте и заявила:

— По мне, ты здесь самая красивая. Может, скажешь, как тебя зовут и кто ты такая?

— Мам, да это же Одетта Филдинг, — сказала со смехом Эльза, выныривая из толпы и подходя к женщинам.

— Ну да, точно. Я могла бы и сама догадаться, — улыбнулась Сид. — Ты это заведение будто с себя слепила; оно — истинное воплощение твоей натуры.

Взяв мать за руку, Эльза кивнула головой в сторону зала:

— Гости требуют продолжения концерта, мама.

— Иду, иду. — Сид снова перевела взгляд на Одетту. — Успех твоего «РО» впечатляет.

Эльза проводила мать к гостям, а когда вернулась к Одетте, той уже и след простыл, зато на ее месте материализовалась Лидия, следившая за выступлением Сид сверкавшими от восторга глазами.

— А где Одетта?

— Представления не имею. — Лидия вздохнула, посмотрела на Эльзу и, в свою очередь, спросила: — Когда твоя мать говорила, что Одетта здесь самая красивая, она и вправду имела это в виду или просто хотела ее подбодрить?

— Именно это она и имела в виду, — кивнула Эльза. — И она права. Сегодня Одетта убийственно сексуальна. Ее без скидок можно назвать роковой женщиной.

Неожиданно Эльза пришла к выводу, что на вечере есть еще один чрезвычайно сексуальный и чувственный человек. Калум. Хотя в эту минуту, конечно, вряд ли кто решился бы назвать его роковым мужчиной. Он был трезв, собран и чертовски зол.

Толстяк с сигарой в одной руке и фужером коньяка в другой прошел мимо Одетты, потом остановился, повернулся и чуть ли не бегом ее нагнал.

— Насколько я понимаю, вы здесь хозяйка? Дивное у вас место — ничего не скажешь. — Протянув Одетте руку, он посмотрел замаслившимися глазами на ее бюст, до неприличия обтянутый желтым платьем, и заметил: — А ведь я слышал, что открытие отменили. Но, как говорится, хорошо то, что хорошо кончается…

— Как это — отменили открытие? Кто? — спросила Одетта, но толстяк, не слушая ее, продолжал говорить:

— Кто бы мог подумать, что вам удастся превратить полуразрушенное депо в волшебную пещеру Аладдина. Это, без сомнения, заслуга Калума. Ведь это наверняка его идея. Вообще вся затея вполне в его духе. Когда он объявил, что вызвал несколько десятков такси, чтобы перевезти гостей «Клиники» в «РО», я чуть со стула не упал. Никогда ни о чем подобном не слышал.