— Так это она — владелица заведения? — ни к кому особенно не обращаясь, произнес здоровяк и даже присвистнул от восторга. — Сногсшибательная, доложу я вам, женщина.

— Да, — сухо сказал Стэн, решив отвадить гиганта от Одетты любой ценой. Не хватало еще, чтобы ее стал доставать один из Сильвианов. — Но она — себе на уме. Мужчинами не интересуется — все больше работой. Об нее многие зубы обломали.

— Буду иметь это в виду, — пробормотал Джимми и отсалютовал Калуму, который жестом предлагал ему подойти к своему столику.

Одетта почти не обратила внимания на высокого светловолосого мужчину, которого ей представили как Джеймса Как-его-там.

По правде сказать, она не смогла бы его рассмотреть, даже если бы и захотела: на ней были темные очки, а в зале царил полумрак и было сильно накурено. К тому же в этот вечер ей представили такое количество людей, что ее память взбунтовалась и напрочь отказалась запоминать лица, имена и фамилии. Светловолосый, впрочем, скоро ушел: свободного стула за столиком не оказалось, выпивка закончилась, а при сегодняшней запарке ждать следующую порцию приходилось долго.

Одетта решила, что оно и к лучшему. Калум был нужен ей весь, целиком, и чем меньше людей стремилось привлечь его внимание, тем лучше. Неожиданно она почувствовала, как его теплая рука легла ей на колено. Охватившее ее возбуждение было столь велико, что даже ступни обдало жаром.

— Здесь слишком душно. Хочу глотнуть воздуха. Ты составишь мне компанию, сестричка? — сказал Калум.

«Вот оно, — подумала Одетта. — Началось. Пошло-поехало». Все как она запланировала. Отличный все-таки она придумала план.

Одетта и Калум миновали кухню и вышли через черный ход во внутренний дворик, где находилась автостоянка для машин обслуживающего персонала.

— Спасибо, — сказала она, поеживаясь от холода в своем резиновом платье из лайкры. — Ты все сделал как надо.

— А ведь ты во мне сомневалась. — Калум снял темные очки, чтобы лучше видеть лицо Одетты. — Сомневалась, не отрицай…

Одетта в замешательстве опустила глаза и стала рассматривать носки черных туфель.

— Никогда во мне не сомневайся, Одетта, — выдохнул Калум ей в ухо.

Одетта подняла голову и вгляделась в резкие, птичьи черты и холодные серые глаза своего возлюбленного. Она так долго ждала его, что почти разуверилась в его существовании. Но теперь он предстал перед ней во плоти — сильный, уверенный в себе, целеустремленный. Во многом такой же, как она сама. Наконец-то она встретила достойного человека, и сегодня вечером он ей это доказал. Сначала все у нее забрал, а потом вернул с неслыханными процентами. Должно быть, хотел продемонстрировать, как много он может ей дать, когда они будут вместе.

Потянувшись к нему всем телом, она прикипела к его губам поцелуем и целовала его так долго и страстно, что он вынужден был от нее оторваться, чтобы набрать в грудь воздуха.

— А я и не знал, что ты такая заводная, — сказал Калум, а потом неожиданно сжал зубами мочку ее уха — да так больно, что Одетте пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. — Ты так сильно меня возбуждаешь, что терпеть нет никакой возможности. Вот что: отсоси-ка мне, а?

— Что?! — Одетте показалось, что она ослышалась.

— Отсоси мне, — повторил Калум, лаская кончиком языка ее ушную раковину. — Прямо здесь.

Одетта нервно облизала пересохшие губы: ей еще не приходилось видеть Калума в таком возбужденном состоянии. В следующую минуту она почувствовала, как в ее сердце стал змеей заползать страх.

— Не тяни, детка, — увещевал ее Калум.