— Это подло! Это акт пиратства! Это нарушение обычаев войны! — взвился лейтенант.

— Ах, мистер Паунд! Во-первых, ваши корабли несли британские флаги и, значит, являются законной добычей, — усмехнулся бородатый предводитель пиратской шайки, — а во-вторых… Во-вторых, после «Александры» не вам, британцам, говорить о подлости и нарушении обычаев.

— Что Вы имеете в виду?

— Тогда вы обвинили нас во взрыве вашего броненосца, лейтенант, — усмехнулся здоровяк, — но знаете, в чем ирония? Если бы взрыв устроили мы, я бы непременно знал об этом и скорее всего поучаствовал. Или даже возглавлял бы операцию. Позвольте представиться — командир Особого Экипажа Российского Императорского Флота, капитан первого ранга Сергей Захарович Балк. Что же касается мистера Гудри… Ему тоже не хватило благоразумия. Он оценил мираж прибылей выше, чем собственную жизнь. Не повторяйте его ошибки, лейтенант.

Послышался мягкий удар в борт и с подошедшего катера по спущенному адмиральскому трапу начали подниматься русские моряки, в основном — либо безусые гардемарины, либо призванные из запаса матросы старших возрастов. Они тоже были вооружены револьверами, вот только стволы у них были совершенно обычными.

Лейтенант Паунд с тоской посмотрел на идущий параллельным курсом русский вспомогательный крейсер, кажется он назывался «Peсhora». О да! Имея всего по четыре спешно установленных пушки на борт, даже один его «Дункан» легко мог разобраться с переоборудованным транспортом, если бы коварно проникшие на борт русские не повязали прислугу прямо у орудий, как, впрочем, и всю остальную немногочисленную команду… Кстати, откуда среди них негры?

А теперь сопротивление было совершенно бесполезно и Дадли Пикману Роджерсу Паунду следовало проявить присущее ему с детства благоразумие. Двигаясь к трапу, он увидел, как русский священник читает короткую молитву над телами убитых. Сидя в катере, он проводил взглядом падающие за борт завернутые в парусину тела, заметив высовывающиеся из последнего сброшенного в воду свертка ковбойские сапоги, вокруг которых был намотан линек с привязанным к нему тяжелым колосником.

* * *

Прежний обладатель этих сапог в настоящий момент сидел в кают-компании, закинув прямо на стол обутые в мягкие тапочки ноги.

— Не хватало мне этого, дон Серджио, — пояснил он. — Все время, пока шкуру американца носил, так и подмывало ноги на стол положить. Без этого выбивался из образа, царапало прямо. А нельзя было: англичане американцев в грош не ставят и такой вольности никак не простили бы. В самой Америке-то попроще всё, там даже у Президента на приеме, когда я рекомендацию у него покупал за пожертвование, такое принято… С Крампом и Мэхеном еще легче было. Ты, к слову, скажи, Захарыч, негров-то откуда добыл, да еще таких лихих?

— Со всей России собирал, — ответил «инженер», — для устранения подозрений. Ну кто подумает, что русский человек может быть не только немцем, но и негром? Они ж там даже про Пушкина толком не знают, не говоря уже о генерал-аншефе Ганнибале. Так что часть своих арапов я в Абхазии нашел, они там давно уже живут, головорезы — не хуже местных. Часть из них наши трансваальцы с собой привезли. Там что буры, что англичане — сплошь враги, а вот к нашим прикипели. Бешеный Борис полдесятка из Африки привел, чем-то они ему приглянулись. Одного из цирка взяли, борец не из последних. Он с моими обормотами даже занятия по борьбе проводит. А вон прапорщик Забиякин Константин Максимович, что сейчас «Эксмутом» командует, сын русского матроса.