— И самоходные мины, — вздохнул лорд Керзон-Хау, которого этот вопрос коснулся особенно неприятным образом. — Их керосиновые «Уайтхеды» шли возмутительно далеко, большинство наших противоминных орудий на тех пятнадцати или даже двадцати кабельтовых, с которых русские производили пуск, были попросту неэффективными. И могу сказать, что немецкие легкие силы с недавних пор тоже отрабатывают залпы с дальних дистанций. А минные силы тевтонов достаточно многочисленны и беспрецедентно активны, они называют их «Черная прислуга», потому что всегда заняты, как Синдерелла из детской сказки.

— И их торпеды при этом не взрываются прямо в аппаратах, — добавил Третий Морской Лорд. — Как и русские. Замечу, русские импортируют именно из Германии эту дьявольскую перекись, стоившую нам одиннадцати светлых голов. Правда, мы отследили только одну небольшую партию, но в том, что русские пользуются именно немецкой перекисью, у меня лично сомнений нет. Возможно, тевтоны знают какой-то секрет…

— И это тоже. Но особенно интересны результаты расследования истории подброшенного нам угольщика с адскими машинами.

Джентльмены нахмурились: этот случай единодушно воспринимался всеми как абсолютно нерыцарский способ ведения войны.

— Тринитротолуол для адских машин, как оказалось, тоже был не русского, а немецкого производства. Разумеется, немецкую взрывчатку русские также закупали — их собственная химическая промышленность слишком слаба. Но взрыватели полностью отличаются по конструкции от обычных русских взрывателей Бринка и напоминают немецкие.

— Русские просто за-заметают следы!

— Не исключено. Но клейма на взрывателях спилены очень тщательно. Правда, мы обратились к мистеру Вуду из Америки. Он великолепный экспериментатор в области физики и весьма изобретательный молодой человек, знаете ли. Так вот, разглядывая предоставленный образец в поляризованных ультрафиолетовых лучах, что является новым словом в научной криминалистике, он умудрился частично восстановить клеймо. Изображение, разумеется, нечеткое, но, я думаю, все его узнают, — представитель разведки пустил по кругу несколько фотографий.

— Джерри, — прорычал лорд Керзон-Хау. — Чертовы джерри! (*)

— Вряд ли русские были в курсе идей, которые могут прийти в безумную голову мистера Вуда, — пожал плечами разведчик, — да и немцы тоже. С точки зрения традиционного подхода, эти спиленные клейма невосстановимы. И еще один интересный нюанс. Угольщик, который мы захватили, хоть и ходил под русским торговым флагом, принадлежал немецким подданным. И его шкипер, тоже немец, взяв подряд на доставку угля в Либаву, сначала «забыл» в Ростоке коносаменты, а потом, когда русские решили закрыть на это глаза, начал апеллировать к орднунгу. И продержал свою калошу в Либаве до тех пор, пока не стало слишком поздно. А потом исчез.

— Это интересно, но…

— Есть еще кое-что. Мистер Розенберг, так некстати построивший в Уругвае угольную станцию, позволившую русским оторваться от нас и сыгравшую фатальную роль в наших дальневосточных усилиях, говорил о себе как о еврее, уроженце Одессы. Мы послали в Россию одного из наших молодых перспективных сотрудников, также одессита по рождению… И никто из местной общины не смог опознать по фотокарточке некоего Мордухая Розенберга, отправившегося искать счастья за океан пятнадцать лет назад. Более того, после продажи мистером Розенбергом терминала людям кайзера и исчезновения, мы тщательно исследовали его жизнь в Уругвае. Он посещал местный молельный дом, тщательно соблюдал субботы… Но по воскресеньям, сразу после окончания шаббата, неизменно приходил в один малоизвестный ресторанчик, содержателем которого был немец, и постоянно заказывал себе пиво с сосисками и тушеной капустой.