— Доктор, — воззвал к нему Гонелла, — у каждого из присутствующих прекрасная высокооплачиваемая работа. Неужели вы хотите, чтобы мы послали ее псу под хвост, официально подтвердив, будто двое старых шарлатанов, освоивших несколько дурацких фокусов, — это Господь Бог и Сатана собственной персоной? Да нас в суде на смех поднимут. Уверяю вас, вокруг полно желающих занять наше место… Мороз по коже!

— Взглянем на ситуацию с другой стороны, — вновь взял слово ничуть не поколебленный доктор, к которому прямо на глазах возвращались и уверенность, и солидность. — Абстрагируемся от религиозных соображений. Религия, которая якобы является великим стимулятором и антидепрессантом, на самом деле только нервирует людей.

— Протестую, — вставил Гаррисон.

— И тем не менее так оно и есть. Во всяком случае, этому учит меня врачебный опыт… Давайте попробуем взглянуть на произошедшее с точки зрения… м-м-м… научной фантастики. На телеэкране мы сплошь и рядом видим, как на нашу планету вторгаются всевозможные пришельцы — то желеобразные, то с раздутыми головами и тельцем ребенка-дистрофика. Идея инопланетного вторжения никому не кажется дикой, и силы правопорядка доблестно вступают с агрессорами в схватку, к которой по ходу развития сюжета в дальнейшем обычно подключается вся мощь вооруженных сил. Победу, как правило, одерживает сиропная «добрая воля человечества», подкрепленная завыванием голливудских скрипок. Миллионы зрителей с глубоким волнением следят за перипетиями этого противостояния. Фильмы подобного рода полезны и с государственной точки зрения, так как способствуют развитию военной технологии. Вместе с тем они прославляют мир во всем мире и смазывают душу аудитории густым медом любви к человечеству. Помните, как в эпоху всемогущества радиоприемника Орсон Уэллес напугал американскую публику, передав репортаж о нашествии марсиан? Однако никому еще не удавалось вызвать всеобщую панику, объявив о сошествии на Землю Бога и Дьявола.

— Вы хотите, чтобы это сделали мы? — съязвил Гонелла.

— Я всего лишь пытаюсь вам втолковать, что это невозможно. Интересно только почему… Каждый кандидат в президенты изображает набожность и истово предается молитве — пусть даже для вида. Молитва — неотъемлемая часть американской традиции: молятся дома, молятся по случаю любого торжественного события, но идея физического воплощения Того, Кому возносятся молитвы, почему-то кажется людям невозможной и даже кощунственной. Легче поверить в злокозненное инопланетное желе или ожившего динозавра.

— Скажите, сэр, а вы сами молитесь Всевышнему? — сухо осведомился Гаррисон.

— Нет, — коротко ответил Кляйнгельд.

— Оно и видно. А я, к вашему сведению, молюсь. Вот почему ваши слова вызывают у меня острое чувство протеста. К тому же мы не на университетском диспуте, перед нами чрезвычайная и очень сложная проблема. Завтра утром Бог-фри и Смит предстанут перед судьей по обвинению в мошенничестве и изготовлении фальшивых денежных знаков. Мы надеялись, что, учитывая преклонный возраст задержанных, вы найдете какие-нибудь смягчающие обстоятельства психопатологического свойства, которые могли бы воздействовать на решение судьи. Судья — человек занятой, времени входить в существо дела у него не будет. У меня времени было больше, и то я ничего не понял. Однако, как я вижу, на вашу помощь рассчитывать не приходится.

— Вы хотите, чтобы я слегка смошенничал, как делаем все мы, — чуть-чуть, по мелочи. Я должен дать заключение, что задержанные не вполне отвечают за свои поступки, что их, как трудных подростков, нужно поместить под особый надзор, дабы они не могли далее приносить вред обществу, что они нуждаются во врачебном уходе и прочее, и прочее.