— Если мы хотим, чтобы наша миссия удалась, нужно вести себя как можно естественней.

— Ага, «естественней». С нашими-то патлами и в этих хламидах?

— Возможно, в интересах дела мы будем вынуждены несколько изменить свой облик. Я заметил, что люди теперь одеваются иначе. Некоторые носят волосы длинными, как то предусмотрено природой, другие коротко стригут их, или укладывают в зверообразные прически, или намазывают жиром, превращая в подобие липких и сальных сталагмитов черного цвета.

— Ну почему обязательно черного? Я видел куда более кричащие расцветки: и желтую, и синюю, и красную, и зеленую. Надеюсь, ты не собираешься…

— Нет-нет, — сурово оборвал его Старик, который начал уже уставать от неумолчного брюзжания своего компаньона. Что ни скажи, все ему не так! — Это не понадобится. Просто я не хочу стать объектом пристального интереса со стороны горничных. Эти особы наверняка обратили бы внимание на пустой чемодан и поделились бы своим открытием с коллегами. Сам знаешь, новости среди людей распространяются со скоростью лесного пожара.

— Но ты сам раскрыл себя тому человеку за стойкой. Помнишь, ты спросил у меня, откуда чемоданы?

— Помню. А ты со свойственным тебе тактом ответил, что они краденые.

— И ты думаешь, что человек за стойкой более надежен, чем прочие слуги этого постоялого двора?

— Да, думаю.

— Можно спросить почему? — Голос мистера Смита стал похож на треск, производимый гремучей змеей.

— Потому что я дал ему на чай пять тысяч долларов! Я заплатил ему за молчание! — Старик отчеканил каждое слово, чтобы усугубить эффект сказанного.

— А-а, понятно. Теперь осталось кинуть пару тысяч горничным, и никаких проблем, — хмыкнул мистер Смит.

— Я не из тех, кто бросает деньги на ветер. Вот если бы ты закрывал чемодан на ключ…

— Ты этих денег не заработал! Смит замолчал, возясь с замком.

— Когда закончишь, пойдем в ресторан поужинаем, — сказал Старик.

— Мы не нуждаемся в пище.

— Да, но остальным знать об этом вовсе не обязательно.

— Вечная показуха!

— Не забывай, мы находимся на Земле. Тут все на этом держится.

Перед самой дверью мистер Смит вдруг встрепенулся и вновь весь наполнился энергией. Заклекотал разгневанной вороной, замер на месте как вкопанный и возопил:

— А почему ты обозвал меня «мистером Смитом»?!

Старик утомленно смежил веки. Он предвидел эту претензию и даже удивлялся, что приходится ждать так долго.

— Послушай, я достаточно намучился с собственным именем. Не хотелось начинать все сызнова.

— И как же ты назвался?

— Своим именем. Это было с моей стороны глупо.

— Фу-ты ну-ты. Ты всегда так кичился своей честностью.

— А ты своей нечестностью.

— По твоей милости, заметь!

— Снова старая песня. Идем-ка лучше, а то ресторан закроется.

— С чего ты взял?

— Предполагаю. И, как всегда, предполагаю правильно. Мистер Смит насупился и из вредности сел.

— Неужели ты думаешь, что подобное поведение пойдет на пользу нашему расследованию? — воззвал к его благоразумию Старик. — Пойдут сплетни: мол, что за диковинные постояльцы — постельное белье им менять не нужно, пищи они тоже не употребляют! Ну имей же ты совесть!

Смит поднялся, зловеще хихикнул:

— Заключительное замечание настолько абсурдно, что я, со свойственным мне безупречным чувством юмора, оценил его по достоинству.