— А ведь прибор не врёт, — ошеломление было настолько сильным, что эти слова она сказала вслух.

— Ты это к чему? — живо отозвался Виктор.

В отличие от всех остальных, в большинстве чатов и нынешних сетевых баталий последние полчаса он участвовал исключительно в роли наблюдателя.

Явно истосковался по общению диалогом, хех.

— Я тебе обязательно скажу дома, — серьёзно пообещала Миру. — Это семейный вопрос. И тебя касается.

Присутствующие в коридоре учащиеся старшей школы затихли как и тогда, когда начал говорить Фомичёв. Его кстати, все пятеро полицейских, несмотря на внутренние разногласия, по очереди только что не ощупали пальцами: каждый делал нейрослепок русского с запасом, парой дублей, словно собирался передать в наследство правнукам.

Интересно, зачем?

Миру отлично знала: никакое из подразделений местной полиции даже близко к этому продукту подпущено не будет, ни в качестве дознавателя, ни в качестве экспертизы криминалистики.

Не тот уровень, не те знания и навыки, не те полномочия.

"Да, мама уже отправила людей, ты права" — родитель разродился ответом после такой задержки, словно сам был натуралом. — "Я могу тебя попросить один канал оставить для меня? Я бы очень хотел присутствовать и сейчас в школе рядом, и в суде, если вас туда повезут".

"Пап, я в суд не поеду" — она действительно не собиралась.

На что тогда юристы мамы и те, кто с ними приедет?

"Я свою часть, как глава школьного совета, сделала. Даже без импланта!" — за последними её словами стояла заслуженная гордость и она не удержалась.

"Ты молодец!" — отец снова задержался с ответом наполовину секунды.

Выглядело так, как если бы он рассуждал о чём-то своём и сейчас просто спохватился — надо же и дочь похвалить.

"Пап, я солью весь материал тем сотрудникам HAMASAKI INCORPORATED, которые приедут — этого более чем достаточно. В суд не поеду, даже если разбирательство и будет. Мне без импланта и так тяжело было — очень напряглась, голова болит".

"Да-да, конечно!" — отец явно не был удовлетворён ответом, но и возразить что-либо против логики и объективного не смог.

Глава 18

— Никому не говори, что можешь общаться в закрытом чате. — Миру, несмотря на оживлённую предварительную дискуссию с отцом, в суд всё-таки поехала.

Мне для этого даже пришлось поймать отдельное такси по её просьбе — садиться в машину к своим либо к кому угодно ещё она была против.

— Помню, Тика говорила. — Под пристальным и внимательным взглядом одноклассницы спохватываюсь и поправляюсь. — Твоя мама сказала, Хамасаки-сан-старшая.

— Уже лучше, — ворчит японка, откидываясь на спинку сиденья. — Теперь я понимаю, почему вы с Мартинес нашли друг друга.

— Мы оба любим секс, — в этом месте даже не знаю, шучу или говорю серьёзно. — И на почве этой безбашенности мы оба любим друг друга. И Эрнандес с нами.

— Вы оба — бескультурные и невоспитанные эгоцентристы, которые считают, что мир создан для удовлетворения только их потребностей. Всё прочее по-вашему — инструменты. — "Сестра" собрана, печальна и непохоже, чтобы шутила. — Эрнандес как раз нормальная. Мартинес, в отличие от некоторых, имеет сколько-то там поколений благородных предков за спиной. Плюс, слава их семейным бабкам, она в любой момент МОЖЕТ себе позволить выглядеть иначе, если захочет. Да она, в принципе, время от времени и позволяет, а вот ты...

— Понял, понял, понял. Не продолжай. Могу спросить, зачем ты расшарила мне этот свой последний диалог с отцом? Насколько понимаю, подобная информация не то что не предназначена для других, а вообще.