Не удерживаюсь и украдкой оглядываюсь по сторонам. Девчонки тоже сосредоточенно шевелят губами; до чего занятно.

— Вы сказали, вашего отца звали точно также и на него тоже покушались. При каких обстоятельствах это произошло?

— Не там вы ищете систему, ох, не там, — ну и как тут удержаться, чтобы не заржать, как говорит моя одноклассница. — Насчёт обстоятельств. Детектив-сан, так это я уже сколько недель надеюсь, что ваш доблестный департамент полиции МНЕ расскажет, при каких обстоятельствах! — Быть собой так быть собой. — Оно всё произошло на территории вашего же департамента! Налоги, если что, плачу исправно.

— А это сейчас к чему?

— К тому, что изящество вашей личной профессиональной компетентности может посоперничать только с вычислительной производительностью моего импланта.

— Вы же натурал?!

Эрнесто сидит далеко от меня (для моих глаз), деталей его мимики не вижу. Но почему-то готов поспорить, что он сейчас по-детски отвесил вниз нижнюю губу, отрываясь от своих голограмм и глядя на меня.

— Именно. Это была ирония, Вальдес-сан.

— Так, калибровка закончена. Приступаем. Виктор, вы являетесь свидетелем... опрашиваетесь в связи с... Достоверность ваших слов мониторится...

Тьху ты. Так это ещё не работа была?! А кому я тогда острил.

Чёрт.

На фоне его объяснений вдруг неожиданно и чуть ли не материально начинаю ощущать виртуальную струну здешнего интерфейса.

В принципе, что-то подобное возникает и когда я обращаюсь к своему браслету — но там оно периодически мерцает и не такое чёткое "наощупь".

Пока Эрнесто всё говорит и говорит, под влиянием импульса и от скуки тянусь к собственному концентратору. Ух ты, и здесь интерфейс тоже уплотнился!

Здание какое-то особое, что ли? Или помещение? С функциями усилителя?

— Виктор, что необычного вы заметили, когда вышли из здания суда?

— Господин Вальдес, у меня очень сильная близорукость. Данные об этом есть в моей медицинской карте. Если вы имеете ввиду непосредственно зрение, то я не заметил ничего — так как не могу посчитать даже количества пальцев у окулиста во время осмотра, если сижу без очков.

— А вы были без очков?

— Как и сейчас перед вами. Мои последние очки разбились даже не на этой неделе и я пока хожу без коррекции зрения. Щурюсь, если заметили, но всё равно нихрена не вижу.

— Не сложно так жить? В пространстве там ориентация, всё такое — не опасно?

— А у меня есть выбор? Разбогатею — куплю новые стёкла. Сейчас пока чуть не до того, есть куда деньги тратить.

— М-м-м, да-а, вижу ваше зрение в профайле... Может, было что-то на уровне впечатлений? Пожалуйста, постарайтесь припомнить каждую деталь, когда вы вышли из здания суда до самого инцидента.

— Было кое-что странное, но оно началось не снаружи.

— Поясните. Кто, что?

— Завуч Трофимов. Обычно он так себя не ведёт.

— В каком плане? Ваши соученики именно в это время ничего подобного не утверждают, — латинос ведет рукой вокруг себя.

Задний план моего сознания без эмоций отмечает, что я почему-то неплохо вижу в данный момент — вплоть до его ногтей.

Странно. Какое-то импульсное улучшение фокуса?

— Детектив-сан, вам нужны мои впечатления или какой-то оговоренный параметр ответа? Должен ли я ориентироваться на ответы своих соучеников, если считаю иначе?

— Нет. Интересно исключительно ваше личное мнение.

— Моё впечатление: Трофимов никогда не справляет малую нужду против ветра. А тут вдруг со всем апломбом опростался — и с поворотом плюс с разносом на девяносто градусов.