Терри вдруг ощутила собственное тело маленьким, сжавшимся в комок, устремившимся вперед.

— Вы когда-нибудь кому-нибудь рассказывали об этом?

— Нет. Это была всего лишь игра, в которую мы играли. — Глаза ее закрылись. — Но ведь теперь он мертв, не правда ли?

У Терри пересохло в горле.

— Пока мы говорили, — наконец произнесла она, — я почувствовала, что все это как-то связано с Марией Карелли. И вспомнила про кассету.

— Кассету? — Мелисса провела рукой по глазам. — Конечно, вы и понятия не имели о том, что вам удалось извлечь на свет.

— Вы можете что-нибудь рассказать об этом?

Мелисса молча кивнула.

Терри ждала. Когда женщина заговорила снова, голос ее был отчетлив и бесстрастен:

— В квартире было темно, как будто должно было произойти это. Но я знала, что его нет дома, он все реже и реже играл в нашу «игру». Никак не думала, что он может оказаться там. Увидев идущий из спальни слабый свет, а потом пересекшую его тень, я почти обрадовалась. Когда стояла в темной прихожей и уговаривала себя не волноваться, он появился в дверях. Все, что я увидела, — мелькнувшие в полосе света рыжие волосы.

Внезапно она остановилась, будто вслушиваясь в звуки, внятные лишь ей одной.

— Он очень грубо бросил меня к себе на плечо. Помню, как я была ошеломлена. Не успела прийти в себя, как он швырнул меня на кровать лицом вниз, задрал платье, сорвал с меня трусы и навалился сзади. Так Марк овладел мною в этот раз. Я все не понимала, что же происходит. Но вот он схватил меня за волосы и повернул мою голову. Чтобы показать мне. Свет падал с телевизионного экрана. Он прокручивал по видеомагнитофону фильм для холостяцких вечеринок. Там была Лаура Чейз. Совсем юная, до того, как стала кинозвездой. И с ней двое мужчин. Было похоже, что она кричит. Лицо Марка было рядом с моим, он смотрел: мужчины брали ее, как он брал меня, сзади. Когда я поняла, что происходит, я закричала.

Мелисса смолкла, на ее глазах появились слезы.

— Фильм кончился, и я уже знала, что никогда больше не смогу быть с Марком. Но я и понятия не имела, почему Лаура Чейз покончила жизнь самоубийством, пока не поговорила с вами.

Терри отвернулась:

— Я очень сожалею.

Хозяйка обернулась к ней:

— Не сожалейте. Этот вечер стал последним, больше я никогда не была с мужчиной. — В ее улыбке было больше горя, чем в слезах. — Теперь вы знаете, чему я научилась от Марка.

— Кажется, — донесся до нее голос Пэйджита, — это как раз то, что нам нужно.

Из телефонной кабинки Терри смотрела на вращение кругового багажного конвейера. Утомленная во время долгого полета размышлениями о Мелиссе Раппапорт, почти вытеснявшими все иные мысли, она все еще держала в руке клочок бумаги с новым телефонным номером Пэйджита.

— Если она согласится дать показания, — ответила Терри. — И если судья позволит.

Мгновение Пэйджит молчал; кто-то громко окликал какого-то Джона Макдермота, и в опустевшем здании аэропорта эхо гуляло, как в пещере.

— Вы не могли бы подъехать ко мне? — спросил Пэйджит. — Мне очень не хочется задерживать вас, но завтра утром я встречаюсь с Бруксом и Шарп, и было бы очень кстати точно знать то, что она рассказала вам.

Терри помедлила в нерешительности. Было семь тридцать вечера, няня сказала, что Елена уже спит. Тон Пэйджита был озабоченным, кроме того, она мечтала избавиться от тягостного чувства одиночества, почему-то навеянного мыслями о женщине, оставшейся в Нью-Йорке.

— Расскажите мне, как доехать до вас, — попросила она.