|
Палмер Элдрич, неистовый, выдающийся ученый-одиночка, совершал чудеса в области автоматизации производства на колонизированных планетах, но, как обычно, захо-дил слишком далеко, слишком многое планировал впустую. Товары кучами лежали в самых неподходящих местах, где не было колонистов, которые могли бы ими воспользоваться. По-годные катаклизмы неумолимо разрушали их, превращая в горы мусора. Особенно снежные бури, если верить, что такое бывает…, что есть еще места, где по-настоящему холодно. Можно сказать, даже слишком холодно. – Мы на месте, ваша милость, – сообщил автомат, останавливая машину перед боль-шим зданием, основная часть которого скрывалась под землей. ФИРМА «НАБОРЫ П. П.». Сотрудники входили в здание через ряд термоизолированных туннелей. Расплатившись за такси, Хнатт побежал через открытое пространство к туннелю, дер-жа коробку обеими руками. Лучи солнца, на мгновение коснувшиеся его, обожгли кожу. «Когда-нибудь изжарюсь как гусь», – подумал он, невредимым добравшись до туннеля. Вскоре он очутился под землей. Секретарша провела его в кабинет Майерсона. Про-хладные и полутемные комнаты приглашали отдохнуть, но он лишь крепче сжал коробку с образцами, напрягся и, хотя и не был неохристианином, мысленно произнес молитву. – Мистер Майерсон, – обратилась к сидевшему за столом мужчине секретарша, выгля-девшая весьма впечатляюще в декольтированном платье и туфлях на высоких каблуках. – Это мистер Хнатт. Мистер Хнатт, это мистер Майерсон. Позади Майерсона стояла девушка в бледно-зеленом свитере. Волосы ее были совер-шенно белыми, даже чересчур белыми, а свитер чересчур облегающим. – Это мисс Фьюгейт, мистер Хнатт. Ассистентка мистера Майерсона. Мисс Фьюгейт, это мистер Ричард Хнатт. Сидевший за столом Барни Майерсон продолжал изучать какой-то документ, делая вид, что не замечает присутствия клиента, и Ричард Хнатт молча ждал, испытывая самые разные чувства. Нараставшая ярость, подбиралась к горлу и сжимала грудь. Вместе с тем он чувствовал и страх, а кроме того, превосходящее этот страх растущее любопытство. Значит, это и есть прежний муж Эмили, который – если верить торговцу живыми галстуками – все еще глубоко сожалел о расторгнутом браке. Майерсон оказался довольно коренастым, чуть моложе сорока, с необычно длинными и волнистыми волосами, которые сейчас были не в моде. Он сидел со скучающим видом, но враждебности в нем не чувствовалось. Однако, возможно, он еще не… – Посмотрим ваши вазочки, – вдруг сказал Майерсон. Поставив коробку на стол, Ри-чард Хнатт открыл ее, достал один за другим образцы и отступил на шаг. После некоторой паузы Барни Майерсон сказал: – Нет. – Нет? – переспросил Хнатт. – Что – нет? – Не пойдет, – заявил Майерсон, взял документ и продолжил прерванное чтение. – Вы хотите сказать, что вы так просто решили?… – сказал Хнатт, еще не веря, что все кончено. – Именно так, – подтвердил Майерсон. Керамика его больше не интересовала, как буд-то Хнатта и его вазочек здесь уже не было. – Извините, мистер Майерсон, – вдруг сказала мисс Фьюгейт. – В чем дело? – взглянув на нее, спросил Барни Майерсон. – Еще раз прошу прощения, мистер Майерсон, – ответила мисс Фьюгейт. Она взяла одну из вазочек и, взвесив ее в руках, погладила глазурованную поверхность. – У меня, од-нако, сложилось совсем другое впечатление. Я чувствую, что эта керамика пойдет. Хнатт посмотрел сначала на нее, потом на него. – Дайте-ка. – Майерсон показал на темно-серую вазу, и Хнатт немедленно подал ему образец. Майерсон подержал его в руках и, нахмурившись, сказал: – Нет. Мне все же не кажется, что этот товар будет иметь успех. |
