|
]
А не то ответят вам вашими же стихами:
Какое дело нам до суетных желаний Любви восторженной твоей Или до жалких ран, до мелочных страданий Твоих бессмысленных страстей? . . . . . . . . . . Да прогремят они больному поколенью Глаголы гнева и стыда; Да соберут они бездействием и ленью Изнеможенные стада! В годину тяжкую, в минуту близкой брани Мы ждем воззвания к мечу; Но вы, тщедушные певцы своих страданий, Вы дети, нам не по плечу! Что общего у нас? Нам ваши песни чужды, Нам ваши жалобы смешны, Вы плачете шутя, а нам другие нужды, Другие слезы нам даны. . . . . . . . . . . Мы не хотим ни слез, ни вздохов вопиющих Долой, пустые воркуны! Вы не нарушите святой, судеб грядущих Глубоко полной тишины[3 - Из стихотворения Губера «Иным».].
Это будет жестко с их стороны; но не забудьте, что, подобно вам, они люди озлобленные, и о кладбище и смерти думают чаще, нежели о счастии, любви и других обманах сердца и фантазии…
Поэт тогда только имеет право говорить толпе о себе, когда его звуки покоряют ее неведомою силою, знакомят ее с иными страданиями, с иным блаженством, нежели какое впала она, и даже ее собственное, знакомое ей страдание и блаженство передают ей в новом, облагороженном и очищенном виде. Но для этого надо стоять целою головою выше этой толпы, чтоб она видела вас не наравне с собою… Таковы бывают истинно субъективные поэты… Опоэтизированный эгоизм, вечно роющийся в пустоте своего скучного существования и выносящий оттуда одни стоны, хотя бы и искренние, теперь никому не новость и всем кажется пошлым…
Для образчика поэзии г. Губера и для поверки нашего суждения о ней выписываем целые три пьесы.
Печаль вдохновения
Остановись, мой грозный гений! Зачем меня покинул ты? Отдай мне тайну вдохновений, Волшебный звук твоей мечты. Ты мрачен, спутник мой суровый, Ты чужд любви, ты враг людей; Не полюбил ты жизни новой, Ни новой радости моей. Но в тяжкий час сердечной муки Ты бедняка не забывал, Ты приносил живые звуки, Ты песням грустным научал. |
