Я своевольно издержал

         Мои божественные силы,

         И ныне мертвый капитал

         Несу к дверям моей могилы.

         У этой пропасти без дна

         Со страхом жизнь мою объемлю:

         Я ни единого зерна

         Не положил в родную землю.

         Ничем я жизни не вознес,

         Ничем я жизни не украсил;

         Я дни мои от горьких слез,

         От мыслей лень обезопасил.

         Но ежели, как вялый сон,

         Мой век и суетен и мрачен,

         Зачем по крайней мере он

         Грехом могучим не означен?

         Зачем не внес он новых ран

         В глухую повесть человека? —

         И двинул бы благой обман

         Пружины дремлющего века!

         Но нет, и дик и темен он,

         Без вдохновения и силы,

         Однообразный, вялый сон,

         Могила жизни до могилы.

Проклятие

         Я вижу, смерть близка: болезненные силы

         Последней вспыхнули борьбой.

         Я встречусь наконец на ступенях могилы

         С неумолимою судьбой.

         И ныне, рядом с ней, мне хочется поверить

         Итог пустого бытия.

         Не буду сетовать, не стану лицемерить

         И страхом не унижусь я.

         Прощаясь с жизнию, в урочный час разлуки,

         Над нею некогда шутить;

         Но полную тревог и слез и тайной муки

         Я не могу благословить.

         Я прокляну ее за то, что с колыбели

         Я был игралищем судьбы,

         За то, что дни мои я проволок без цели

         В тревогах суетной борьбы.

         Я прокляну ее за длинный рой видений,

         Игравших жизнию моей,

         За бесконечный ряд коварных заблуждений

         И неразгаданных страстей;

         За то, что все мои мечты и упованья

         Она презренью обрекла,

         Что не исполнила ни одного желанья

         И горьких слез не поняла;

         За то, что душу я отравою сомненья,

         Что сердце ядом напоил;

         За то, что никогда в душе благословенья

         Ни для кого не находил;

         Что, идя за толпой, я по тропе избитой

         Не бросил яркого следа;

         Что не оставлю я ни мысли плодовитой,

         Ни благородного труда.