Если б он, приведенный на убой,

         вдруг увидел, израненный,

         как вы измазанной в котлете губой

         похотливо напеваете Северянина!

         Вам ли, любящим баб да блюда,

         жизнь отдавать в угоду?!

         Я лучше в баре… буду

         подавать ананасную воду!

    1915

Гимн обеду

         Слава вам, идущие обедать миллионы!

         И уже успевшие наесться тысячи!

         Выдумавшие каши, бифштексы, бульоны

         и тысячи блюдищ всяческой пищи.

         Если ударами ядр

         тысячи Реймсов разбить удалось бы —

         по-прежнему будут ножки у пулярд,

         и дышать по-прежнему будет ростбиф!

         Желудок в панаме! Тебя ль заразят

         величием смерти для новой эры?!

         Желудку ничем болеть нельзя,

         кроме аппендицита и холеры!

         Пусть в сале совсем потонут зрачки —

         все равно их зря отец твой выделал;

         на слепую кишку хоть надень очки,

         кишка все равно ничего б не видела.

         Ты так не хуже! Наоборот,

         если б рот один, без глаз, без затылка —

         сразу могла б поместиться в рот

         целая фаршированная тыква.

         Лежи спокойно, безглазый, безухий,

         с куском пирога в руке,

         а дети твои у тебя на брюхе

         будут играть в крокет.

         Спи, не тревожась картиной крови

         и тем, что пожаром мир опоясан, —

         молоком богаты силы коровьи,

         и безмерно богатство бычьего мяса.

         Если взрежется последняя шея бычья

         и злак последний с камня серого,

         ты, верный раб твоего обычая,

         из звезд сфабрикуешь консервы.

         А если умрешь от котлет и бульонов,

         на памятнике прикажем высечь:

         «Из стольких-то и стольких-то котлет

         миллионов —

         твоих четыреста тысяч».