– Где сейчас братья Седых?

  – Тут, ожидают вас. Как начальник сообщил, что вы приедете, я, значит, и вызвал их.

  – Пойдёмте! – сказал Саша.

  Загадочная плёнка не давала ему покоя всю дорогу от Н…ска. Он чувствовал, что именно в ней, в этой плёнке, заключена разгадка более чем странного факта, что трехлетний ребёнок, почти совершенно раздетый, не замёрз на двадцатитрехградусном морозе. И, судя по словам председателя, чувствовал себя как обычно.

  «Совершенно необъяснимо! – думал Саша, входя в дом. – Ни в какие ворота не лезет!»

  Анечку он увидел не сразу, её заслоняла широкая спина доктора. Девочка сидела на коленях Полины Никитичны, закутанная в огромный шерстяной платок, концы которого свисали до пола. Семён Семёнович только что закончил её выслушивать и сейчас с озабоченным и сердитым лицом, которое, впрочем, всегда у него бывало при осмотре больных, почему‑либо вызывавших в нем беспокойство, медленно свёртывал трубки фонендоскопа, пытливо глядя на юную пациентку, которая, если судить по внешнему виду, была совершенно здорова.

  В комнате кроме председателя сельсовета, Анечки и трех приезжих (водитель остался в машине) находились ещё две пожилые женщины и братья Седых, до того похожие друг на друга, что Саше в первый момент показалось: один из них сидит у зеркала, а второго вообще нет. Тем более, что оба кузнеца были одинаково одеты.

  В углу стояла большая круглая печь, от которой шёл сильный жар. Наверное, в неё щедро подкинули сухих дров, чтобы Анечка могла как следует согреться.

  «Уж не от жара ли этого исчезла плёнка?» – подумал Саша.

  Он не мог даже заподозрить, что снова, в который уж раз, угадал точно. Была ли эта необычайная проницательность свойством его ума, не имевшим до сих пор случая проявиться? Или необычайные обстоятельства вызвали её появление? Человек часто, особенно в молодости, сам не подозревает, какие способности в нем скрываются.

  – Ну как, доктор? – спросил Саша.

  – В высшей степени странно! – ответил Семён Семёнович. – Девочка, по‑видимому, совершенно здорова! Никаких показаний, в лёгких чисто. Чудеса да и только! Рассказать – никто не поверит.

  – Вот, вот, именно так! – вмешался в разговор председатель сельсовета. – Как девочку принесли, я за фельдшером нашим послал немедля. Так он, однако, то же сказал, что и вы сейчас, товарищ доктор.

  – Кстати, где он, ваш фельдшер? – спросил Саша.

  Председатель усмехнулся.

  – Ушёл! – сказал он. – Обиделся, как узнал, что вы с собой доктора из Н…ска захватили. «Мне не доверяют, пусть тогда сами и разбираются», – сказал. С тем и ушёл. Он у нас сильно самолюбивый.

  – А при нем плёнка ещё была?

  – Никак нет. Она сразу исчезла, как только девочку внесли в дом. Егор, это фельдшера нашего так зовут, пришёл минут через семь – восемь.

  – Кто же видел плёнку?

  – Я один. Ну и конечно, они. – Председатель указал на братьев Седых.

  – Мы видели! – сказали оба кузнеца одновременно.

  Саша улыбнулся. «Ну совсем как один человек, даже говорят в один голос», – подумал он.

  – Семён Семёнович, – спросила Полина Никитична, – Анечку можно одевать? В одном платке‑то ещё простудится.

  – Ну уж нет! – обиженно сказал председатель, указывая на печь, чуть ли не докрасна раскалённую.