– Это странно! Почему же я не чувствую больше боли при дыхании? Разве первый снимок – ошибка?

  «Вот, вот! – подумал Кузьминых. – Именно так и будут рассуждать все. И никто не поверит ни в какую „завесу“. Ошибка – и больше ничего! Кстати, сказать ему про эту „завесу“? Нет, пока лучше промолчать. Потом, если врач позволит!»

  Он не сомневался в том, что капитан Аксёнов уже здоров. Об этом красноречиво говорило поведение главного врача минуту назад и недоумевающее выражение его лица. Повторный снимок обязательно покажет, что переломов рёбер больше нет.

  «Но как и чем можно будет объяснить то, что зафиксировано на первом снимке? От фотодокумента ведь не отмахнёшься!…»

  Медсестра прервала мысли старшего лейтенанта.

  – Внизу вас ожидает ваша жена, – сказала она Аксёнову и обратилась к Кузьминых: – Помогите больному встать!

  – Я могу встать и сам!

  И с этими словами Аксёнов легко поднялся. Сестра укоризненно покачала головой.

  – Это неразумно!

  – У меня ничего не болит, я здоров.

  – Это мы ещё посмотрим, снимок покажет. Прошу вас идти медленно и не делать резких движений.

  Идя по коридору вслед за Аксёновым и сестрой, которая упрямо поддерживала капитана под руку, Кузьминых видел, что походка его начальника совсем не та, что была у него, когда он шёл из своего кабинета к ожидавшей машине «скорой помощи». Для старшего лейтенанта не могло быть сомнения – капитан действительно здоров. В чем же тут дело?

  Этот же вопрос старший лейтенант задал и главврачу, которого нашёл в его кабинете.

  Тот удивлённо поднял глаза.

  – О чем вы меня спрашиваете?

  Кузьминых был уверен, главный врач прекрасно понимает, о чем его спрашивают.

  – О том и о другом.

  – Относительно больного ничего сейчас не могу сказать. Подождём повторного снимка. А относительно «другого» позвольте повторить ваши же слова: «Вопрос не по адресу».

  – Кого же спрашивать?

  – Боюсь, что некого!

  Зазвонил телефон, и главврач снял трубку.

  – Ну, нет так нет, – сказал он. – Как только появится, пришлите ко мне. И куда только он мог деваться? – проворчал он.

  – Про кого вы?

  – Про нового врача. Про этого Фалька. Я велел его позвать, но его не оказалось в поликлинике. Не понимаю, куда, а главное, зачем он мог уйти. Он никого не знает в городе, как не знает и самого города.

  – Вы не находите, что этот ваш новый врач какой‑то странный? – спросил Кузьминых.

  – Да, нахожу. Но в чем вы видите его странность?

  – Хотя бы в том, что он не пошёл с нами в палату к капитану Аксёнову. Отсутствие любопытства не порок, но это уже чересчур. Такие происшествия случаются не каждый день.

  Главврач усмехнулся.

  – Если бы только не пошёл, – сказал он. – Когда я узнал, что к больному нельзя подойти и сам убедился в этом, я тотчас же позвонил вам. Доктор Фальк присутствовал при этом. И знаете как он реагировал?

  – Откуда я могу знать?

  – Никак. Совсем не реагировал. Точно я сообщал вам о том, что кто‑то разбил окно в приёмной. Я даже подумал, что он не понял, о чем идёт речь.

  – Спокойных людей, лишённых любопытства, не так уж мало на свете. А может быть, доктор Фальк и в самом деле не понял.