– Здравствуйте, – сказал я первым. Всё же он старше меня и по возрасту тоже, не только по чину.

– Здравствуйте, молодой человек. А вы, наверное, тот самый таинственный сосед, которого я ни разу не видел?

– Ничего таинственного. Просто в отъезде был. Если вы адмирал Макаров, то да, я ваш сосед. Позвольте представиться: Баталов Евгений Александрович, доктор медицины.

– Как же... Слышал, слышал. Рад знакомству!

Говорил Макаров рублеными фразами, коротко, будто на палубе корабля командует. Но располагающая улыбка искупала все.

– И я еще не полный адмирал – до него еще далеко. Знаете, мне сейчас на службу ехать. Но вечером, если будет желание, заходите запросто, жена с детьми на дачу уже уехали, посидим, выпьем по рюмочке. Расскажете, как придумали победить такую болезнь, как сифилис. У нас на флоте много кто, особенно, из нижних чинов болеет.

– С огромным удовольствием, Степан Осипович!

А что я знаю про Макарова? Офигеть какой полярник, ледоколы в жизнь продвигал. Какие то снаряды придумал. И круглый корабль. Или это не он? А потом погиб от взрыва мины в русско японскую войну. Так, что и тело не нашли, только пальто. Вот эту деталь помню, а название судна – нет. Да даже если бы я всю эту войну поминутно рассказать мог, то что? Вот, вангую, что такого то числа рванете на японской мине! Да я и сам бы от такого предсказателя подальше забежал. Но дядька он интересный, чем то вызвал симпатию. Да хоть полярными байками накормит, и то счастье. Знаменитость, и прославился не рецептом окрошки.

***

Разбудил меня секретарь. Вернее, телефон, по которому он трезвонил. С одной стороны, хорошо, а то я разоспался что то. От стресса, наверное. А с другой – вот не трогали бы, и так встал, но чуть позже. Зато не от внешнего раздражителя, а потому что выспался.

– Алло, – прохрипел я в трубку и откашлялся. – Баталов, слушаю.

Впрочем, качество связи сейчас такое, что хоть хрипи, хоть кашляй, заметно на другом конце не очень.

– Евгений Александрович, это Николай, секретарь. Вас просили телефонировать в гостиницу «Англия». Номер...

– Помню, тысяча ровно. Кто спрашивал?

– Говорили по немецки. Фамилия... сейчас... Халачек. Вроде так.

Сон мигом слетел с меня.

– Гамачек. Спасибо.

Пока телефонистка соединяла с «Англией», я успел подумать: странно, что в Питере папа Агнесс выбрал именно эту гостиницу, в которой я прожил довольно долго. Не как Набоков в «Монтрё палас», пятнадцать лет, но достаточно, чтобы прикормленный подачками и пребывающий в тонусе от обилия жестких требований персонал, увидев меня, сразу начинал кланяться.

– Гостиница «Англия», слушаю вас.

Из за помех и не разберешь даже, кто отвечает.

– Это Баталов.

– Евгений Александрович, рад вас слышать!

– Герр Гамачек...

– Да, он телефонировал вам, а сейчас вышел, он сказал ненадолго. Номер седьмой.

– Спасибо, – ответил я, отрывая трубку от уха.

Извозчика возле нашей больницы и искать не надо – постоянно дежурят. Сколько тут? Километра три? Фонтанка, Марсово поле, Дворцовая набережная... Что же я не спросил, один он или с дочерью? Вдруг что то случилось?

С самим виноторговцем я ни разу не встречался. Даже не знаю, как он выглядит. Эту тему мы в переписке с Агнесс не поднимали. Но я представлял его почему то остроносым высоким дядькой, среднего телосложения и с волнистыми волосами. Капитан бизнеса типичный, жесткий на работе, но любящий отец и всё такое. Короче, оказался в плену стереотипов. Какой он в жизни – сейчас узнаю. Хотя меня, если честно, больше беспокоила его дочь, а не винное королевство европейского масштаба.

Не могу сказать, что тот поцелуй у реки снился каждую ночь, но Агнесс настолько прочно вошла в мою жизнь, что я начал ощущать прямо какую то зависимость от нее.