Выход нашелся сам, когда принесли винную карту, а я попросил сделать выбор профессионала. Как жаль, что нельзя было запечатлеть это. Сначала пытался выкрутиться татарский юноша. Он сыпал названиями и долбил годы урожая так, будто сейчас решалась его судьба. Гамачек был ироничен и критиковал предложения играючи. На помощь был призван сомелье, или как тут у них называется заведующий погребом. В итоге Агнесс временно лишилась папы, который ушел инспектировать местные запасы.

Вернулся он минут через двадцать, если не больше. Довольный донельзя. Официант тащил за ним какую то пыльную бутылку с невзрачной этикеткой. Да еще и известием, что майнвайн из Франконии его стараниями найдет достойное место в местных погребах.

А мы успели поговорить о многом. Да что там говорить, просто посидеть рядом – и то за счастье. Условились свидеться назавтра. С утра у герра Гамачека много встреч запланировано. Пионерский лагерь «Солнышко», честное слово. Всемирно известный ученый планирует тайное свидание со своей невестой за спиной ее отца. Рассказал бы кто, не поверил ни на секунду.

***

Проведя весь с день с Гамачеками и вернувшись вечером домой – я первым делом посмотрел на часы. Ложиться спать еще было рано, толика вина в организме требовала «продолжения банкета». И я пошел к Макарову. Выбрал из бара бутылку коньяка – не приходить же с пустыми руками – поднялся на этаж будущего адмирала.

После звонка, дверь открыл сам Степан Осипович – в халате, с трубкой в зубах... Прямо настоящий «морской волк».

– Евгений Александрович, очень рад! А то сижу тут один как сыч, газетки почитываю.

– Что пишут?

Мы прошли в гостиную, Макаров достал рюмки, самолично нарезал нам лимончика.

– Много про коронацию пишут, – мы расположились в креслах напротив друг друга, я разлил коньяк. Пригубили.

– А еще про то, как «семь пудов августейшего мяса» первым укатил из Москвы со своей любовницей, даже не дождавшись окончания всех мероприятий, – Степан Осипович тяжело вздохнул. – Скандал, однако же...

– Неужто наша пресса? И что за семь пудов?

– Зарубежная.

Как оказалось, такую кличку Великому князю Алексею Александровичу придумал Михаил Ильич Кази – организатор российского судостроения, управляющий Балтийским заводом, капитан I ранга в отставке. Кази был непримиримым врагом казенщины и бюрократизма, мошенничества и тунеядства. То есть, всего того, чем день и ночь занимался глава всего российского флота. Цусима – она не просто так случилась.

– Неужели все так плохо? – поразился я эпитетам Макарова в адрес князя.

Алексея Александровича я видел на коронации, но особого впечатления он на меня не произвел. Ну сибарит, строит из себя большого флотоводца. Другие «Александровичи» покруче будут, да и морская тема от меня было очень и очень далека.

Оказалось, что все даже хуже, чем можно подумать. Легкая, беспечная жизнь главы русского флота проходила в основном на курортах в Биаррице и в Каннах. Он надолго выезжал туда для отдыха, бросая в России все дела. Никакой работы, и, тем паче, обязанностей – только гольф, развлечения и поездки в игорные заведения Монте Карло. В Питере появлялся наездами – выбить дополнительных денег на свое содержание и набрать взяток. После чего все спускал на новых любовниц в Парижах и Ниццах.

Я видел, что у Макарова все это реально мучит, говорил он с большой горечью, периодически срываясь на совсем нецензурные выражения.