– Вацлав Адамович, тут ад кромешный! Нужно срочно обеспечить доставку пострадавших в больницы, сортировку, оказание первичной помощи...

Доктор соскочил с повозки, начал махать руками экипажам, расставляя их в свободных местах:

– Уже занимаемся, Евгений Александрович. Вы сами то как?

– Жив. Жиган спас.

– Бригад может не хватить, – посмотрел я на прибывающие скорые.

– Точно не хватит, – покивал Моравский. – Надо реквизировать телеги и экипажи.

Очень кстати вернулся Жиган, причем в сопровождении Власовского. Тот шел на негнущихся ногах, вытирая платком лоб. Жарко, даже дышать трудно. Пот струйками стекает по спине, капля, которую я не успел промокнуть, попала в глаз, резко защипав.

– Доктор Баталов? – Власовский меня узнал, остановился. Полицмейстер был еще бледнее Моровского, борода вздыбилась.

Блин, ну почему пунктов раздачи подарков не сделали больше? На каждом въезде в город? Не продлили все мероприятие на несколько дней? Одни загадки. Люди, словно бараны перли на эти ублюдочные палатки за дурацкими кружками и копеечными пряниками. Я обернулся. Бригады уже занялись оказанием помощи, но их было слишком мало!

Так и хотелось крикнуть: люди, на что вы размениваете свою жизнь? Что выжившие потом расскажут? Затоптал кого то ради грошовой халявы?

Густая противная слюна скопилась во рту, я наклонился выплюнуть ее, она мне прямо дышать мешала, и тут меня вырвало – противной, кислой жижей, которая никак не хотела кончаться.

Власовский, не дождавшись ответа, кинулся дальше, я же, некультурно вытерев рот рукавом, бросился вслед за полицмейстером:

– Александр Александрович!

Он остановился, повернулся ко мне.

– Слушаю вас, Евгений Александрович.

– Прошу прощения за конфуз... – я махнул рукой назад.

– Полноте, не берите в голову. Тут у самого ком в горле стоит... Такое...

– Нужен транспорт. Мы всех пострадавших не вывезем своими силами.

– Да, конечно, – кивнул Власовский, тяжело вздыхая. – Распоряжусь, чтобы к вам подгоняли.

Полицейских и солдат стало еще больше, появилась возможность нормально работать. Я засучил рукава, взял из первого экипажа запасную врачебную сумку, шины.

– Евгений Александрович, – ко мне пробился растрепанный Моровский. – Стоит ли самому? Вы вон на ногах еле держитесь!

– Сколько у вас врачей тут?

– Сейчас? Семеро, плюс фельдшеров с десяток. Я разбил бригады, мы сможем обрабатывать по двадцать пострадавших за раз.

– Меня тоже включайте.

Работа отвлекла. Толпа ревела где то в стороне, а к нам продолжали подносить раненых. Самых везучих, если можно так сказать. Им больше внимания, потому что поток не такой мощный, после оказания помощи они отправятся в больницы в относительном комфорте, и там их встретят, как положено. Это потом, чуть погодя, когда поток превратится в лавину, они у скорой получат самый минимум, их бросят на подводы кучей, и потащат в больницу, где на воротах встанет к тому времени дворник, который никого не пустит – кончатся места даже на полу в коридоре.

Гул толпы не то чтобы стих, но стал какой то... другой, что ли. Одиночные крики начали четче выделяться. Наложив очередную шину, я встал на ноги. На земле всё быстро затекает, если ты, конечно, не уроженец Средней Азии, с детства привыкший сидеть на корточках.

Ого, вот это я пропустил многое, оказывается. Толпа практически рассеялась. По полю ходили полицейские, солдаты, мужики какие то, и собирали оставшихся на земле. Тащили к нам в основном, там у Моровского на сортировке натуральный ад уже был – очередь в десятки человек, лежащих рядами на земле.