В кремлевском дворце меня быстро провели в приемную Сергея Александровича, где толпилась куча придворных. Ибо внутри был царь. И все его дядья с прочей родней, что сейчас по сути рулили страной – начальник гвардии Владимир Александрович, мой кавказский «пациент» Георгий Александрович и Николай Николаевич Младший – внук Николая I Последний так и вовсе возглавит всю армию в начале Первой мировой войны.

Завидев меня, из за стола подскочил «мой дуэлянт» – граф Шувалов. Широко улыбнулся, поставил стул для посетителей рядом. Ну и я на него даже не сел, а прямо «стек». Устал – не передать как.

– Тяжело было? – участливо спросил граф. – Предложить вам чаю? Или чего покрепче? Распоряжусь.

– Может быть, позже, – вздохнул я, потерев веки.

Перед глазами стояла трупы затоптанных детей – много кто из крестьян явились на Ходынку целыми семьями. Ох, беда, беда...

Я коротко рассказал Шувалову о сложившейся ситуации, поинтересовался, зачем меня вызвали.

– Думаю, для личного доклада. Тем более вы уже знакомы с Его величеством, – адъютант Великого князя поперекладывал бумаги на столе, потом наклонился ко мне ближе. – Его Величество очень недоволен бездействием московских властей, изволил выговаривать Сергею Александровичу! Судьба Власовского под большим вопросом...

То, что головы должны полететь – тут даже сомнений нет.

– Бал у французского посланника? – коротко поинтересовался я.

– Об этом пока ничего неизвестно, – пожал плечами граф.

Задача минимум – отговорить Николая танцевать на балу. Задача максимум – начать спасать репутацию царской династии. Возложение цветов, посещение пострадавших в больницах, траурные богослужения – что угодно, только не продолжение празднований.

Из дверей кабинета выглянул «пациент», узнал меня, поприветствовал кивком.

– Ваше Императорское высочество! – я встал, сделал полупоклон.

А ничего так Георгий Александрович, ожил – румяный, бледность практически исчезла. Как и худоба. Подействовали мои советы насчет диеты?

– Ждите! – коротко произнес Великий князь. – Сейчас и до вас ход дойдет.

Дверь закрылась, я опять плюхнулся на стул. Взял со стола адъютанта вечерние выпуски газет. Они ни словом не обмолвились о Ходынке – цензоры успели. Вся пресса расписывала коронацию – особенно отличился «Московский листок». Он вообще сделал «фоторепортаж» в форме набросков художниками корреспондентами, присутствовавшими на мероприятии. Вначале шел главный торжественный момент – «Возложение короны на главу Государыни Императрицы Государем Императором» в Успенском соборе. Там и я присутствовал – пришлось оказывать помощь двум дамам, грохнувшимся в обморок от ужасной духоты. Которая еще усугублялась сотнями свечей, выжигавших кислород в небольшом храме. В основном вся помощь свелась к вынесению дам наружу и расшнуровка туго затянутых корсетов. Из за этого само возложение короны я пропустил – ибо пробиться через толпу обратно было нереально.

Следующий «слайд» в газете был посвящен почему то предыдущему событию – «Шествию Государя Императора и Государыни Императрицы в Успенский собор». Царская чета только идет в храм, спускаясь с крыльца Грановитой палаты.

Наконец, я дошел до иллюстраций выхода наружу – после коронации процессия проследовала в Архангельский и Благовещенский соборы.