– Болото большое, – сказал Жиган, разглядывая расстилающуюся перед нами топь. – Ежели варнак туда забрался, найти будет непросто.

– Найдем, – твердо ответил я. – Даже если придется осушить все болото.

После короткого совещания мы осторожно двинулись вперед. Судя по рассказам местных, на этот торфяник в своем уме далеко лезть никто не будет. Пройти его, особенно в одиночку, почти невозможно. Так что мы двинулись вдоль края болота. Идти приходилось медленно, тщательно выбирая путь среди предательских трясин. Хоть и тыкали перед собой вырубленными слегами, но несколько раз люди проваливались по колено в жидкую грязь, и их приходилось вытаскивать.

Около полудня один из мужиков вдруг закричал: – Гляньте! Там, на кочке!

Мы все посмотрели в указанном направлении. На холмике, возвышающемся над болотной жижей, виднелся клочок ткани. Присмотрелись – и точно, кусок белой ткани, зацепившийся за ветку кустов.

– Его, – уверенно сказал Фома. – Я эту рубаху помню, Васька летась на ярмарке купил.

Теперь у нас появилось четкое направление. Мы продвигались вперед, внимательно осматривая каждый островок твердой земли. Болото, казалось, не хотело отдавать свою жертву, то и дело пытаясь затянуть нас в свои глубины. Сначала Жиган провалился по пояс, потом Фома, тащивший его за слегу, по грудь. Еле вытащили, особенно тяжелого хитрованца. Кое где собак пришлось тащить на себе.

К вечеру второго дня погони мы достигли противоположного края болота. Вот тут, на небольшом сухом островке, мы обнаружили недавнюю стоянку – смятые кусты и примятую траву.

– Был здесь, – сказал Фома, осматривая место. – Ушел не больше часа назад. А потом нас услышал, и побёг. Видать, на ночевку устраивался, вон, веток наломал.

Усталость как рукой сняло. Мы были близко, очень близко. Несмотря на наступающие сумерки, я решил продолжить погоню.

– Вперед! – скомандовал я. – Он не мог уйти далеко.

– Выйдет к железке, не найдем, – согласился пристав.

Мы углубились в лес, двигаясь быстро, но осторожно. Собаки, почуяв свежий след, рвались с поводков. И вдруг...

Громкий выстрел разорвал тишину леса.

– Ложись! – крикнул Жиган, сбивая меня с ног.

Вести в лесу перестрелку – дело неблагодарное. Каждое дерево – препятствие. Поэтому охотнику приходится подбираться до пределов прямой видимости. Но кто знает, вдруг та самая дробина или картечина найдет свой путь вопреки теории вероятностей, и причинит именно тебе вред.

– Не подходи! – донесся до нас хриплый крик бегунка. – Всех перестреляю! Я белку в глаз бью, вы меня знаете!

– Ты, Васька, не дури, – громко ответил псарь. – Стрелять тебе нечем, нас много. Очень скоро тебе не в глаз попадут, а в жопу, которой ты думал. Сдавайся, да пойдем домой.

– Не возьмете живым! Лучше здесь сдохну, чем на каторге! – уже не так уверенно закричал убийца.

Ситуация казалась патовой. Мы не могли приблизиться, не рискуя получить заряд в организм, а Васька не собирался сдаваться. Мужики начали тихо переговариваться, обсуждая, как лучше обойти позицию стрелка. А ведь вот он, совсем рядом – каких то метров тридцать по прямой. Даже если обходить, вон до того кустарника, потом влево...

Я подвинул от себя Жигана и произнес «Чок». Время замедлилось, стало тягучим, словно кисель. Я резко вскочил, рванул вправо. Потом, ломая траекторию, влево. Лишь бы не запнуться за что нибудь и не упасть. Раздался выстрел, я почти увидел, как медленно разлетаются картечины из ствола. Но я уже точно не на линии огня! Быстрее, еще быстрее! Спустя мгновение я был уже возле дерева, за которым устроился стрелок, вскочил прыжком на ствол.