Попробовал пульс на сонной артерии. Частит, конечно, но ровный, синусовый. И дышит хорошо, двадцать пять в минуту примерно. Для шока вполне хватает. Я скомкал платок и посмотрел, куда бы его выбросить. Использовать после такого я его вряд ли смогу. Нашел урну, а затем и открытую форточку в госпитальном коридоре – втянул в себя морозного воздуха. Курить, что ли, начать?

Вроде отпускает. Хотя еще потряхивает.

– Закурите?

Ко мне подошел давешний хирург, протянул раскрытый портсигар.

– Нет.

– Итак, коллега, что это только что сейчас было? Ну там, с увечным?

Глава 11

– Извините, не представился. Бобров Александр Алексеевич. – Очкарик убрал портсигар, протянул мне руку. – Заведую тут хирургией после отъезда Николая Васильевича.

Епрст, обалдеть и не встать! Вот это знакомство! Ну да, мы же на кафедре факультетской хирургии. Предыдущий начальник – Склифосовский. А передо мной… Человек, который сделал первый рентгеновский снимок в России!

– Баталов Евгений Александрович. А было… Я занимаюсь топографической анатомией… Точнее, занимался.

– …под руководством профессора Талля? Я вас, кажется, видел на кафедре.

– Да.

– Примите мои соболезнования.

Ну да, сейчас врачебный мирок маленький, все друг друга знают.

– Благодарю. Так вот. Профессор в госпитальной клинике проводил опыты во время операций. Если у пациента останавливалось сердце или дыхание, в некоторых случаях можно было восстановить сердечный ритм, нажимая на грудную клетку и вдувая воздух рот в рот. Ведь анатомически это весьма просто объяснить. Мы вместе думали о соотношении вдохов и нажатий на грудину и пришли к выводу, что два к пятнадцати будет довольно. Ну и там еще тонкости определенные…

– Да что вы говорите! – Бобров всплеснул руками. – Я ничего об этом не слышал!

– Профессор готовил статью на эту тему, но увы… – Тут уже я развел руками.

– С ней можно ознакомиться? Я так понимаю, этот метод способен спасти множество жизней.

– Разве что с выжимкой. Я еще только разбираюсь с архивом учителя…

– Да, да. Я все понимаю! – Бобров достал визитку. – Буду крайне признателен, если найдете для меня время.

– Обязательно!

Ну вот! Не зря рисовал комплект «три в одном». Бобров придаст реанимационному делу в России и мире такой пинок… Ведь скорой сейчас нет, хирурги – самые заинтересованные люди. А под шумок и прием Геймлиха заскочит в медицинское сообщество. Новые поколения студентов будут его учить с первого курса, к пятому что то в голову да залетит.

Мы еще раз с Бобровым поручкались, и я, продолжая оттираться от крови, выполз на свежий воздух. А там меня ждали Пороховщиков с извозчиком из строителей. Курили, тихо переговариваясь.

– Ну что? – Александр Александрович тоже открыл передо мной портсигар. Правда, покруче, чем у Боброва, инкрустированный драгоценными камнями и золотом. Что это они все меня пытаются подсадить на табачную отраву?

– Спасибо, не курю, – покачал головой я. – Ваш Кирюха будет жить.

– Что это за жизнь без ноги? – буркнул Митька.