— Боги отказались дать ответ, ваше высочество? — ёрнически хмыкнул пилот. — Согласен, не часто они снисходят до нас, простых смертных. Ч то им наши страсти, душевные муки и переживания. Люди пыль под ногами, прах, осаждающийся на стопах.

— Не часто встретишь Жреца богов, который не боится открыто богохульствовать?

— Вы правы, не боюсь, у меня немного другие отношения с высшими сущностями, чем у вас, ваше высочество. Так уж вышло по жизни, что мне стали известны некоторые секреты богов. За молчание мне многое прощается, да и что я такого сказал, чтобы слова отнесли к богохульству? Где я погрешил против истины? Ладно, — махнул рукой Владыка, кивая Императрице, — я отвечу на ваш вопрос, Ваше Величество. Тот, о ком вы спрашивали, не интриговал за моей спиной, не играл жизнью никчемного человечешки по велению Богинь, не строил планы против брата и не воплощал высшую волю. Он прямо сказал, чего хочет. Не юлил, не финтил. Скажу вам по секрету, ни мне, ни Ему ничего друг от друга не надо, мы ничего другу другу не должны, нонсенс, не правда ли? Знаете, в чём главная фишка? Он не искал для себя выгоды. Что, шаблоны не склеиваются? Сейчас я скажу страшную крамолу, ваш дядя, ваше величество, искал выгоды для драконов. В тепличных условиях Нелиты они обречены на вымирание. Они обречены на погибель, если останутся один на один с псанами, драконы обречены на регресс и жалкое прозябание, если не найдут нового стимула к развитию и экспансии в другие миры. Плачевная ситуация, не находите? Земля дала Хазгару шанс вытащить драконов из той ямы, в которую они по недомыслию скатились. Не богам, не лично вам, ваше величество, не кому-то абстрактному, а всему виду, в частности. Ваш дядя, конечно, не кладезь достоинств и тот ещё гадкий прохвост и мерзавец, но его можно понять. Самое смешное, что всесильный правитель, правящие не первое тысячелетие и бессильно бьющийся над предотвращением грядущего апокалипсиса, оказывается, по сути, одинок. Остальные слепы и не видят проблемы. Не отрицаю, вполне может быть и так, что в начале он стремился к власти по личным мотивам — чужая душа потёмки, но потом направления его устремлений трансформировались. Власть перестала быть целью, она стала средством для достижения цели. Поверьте, я ничуть не оправдываю вашего дядю, мне оно ни к чему его оправдывать, но я его понимаю, в отличие от вас, поэтому Он. Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос?

Императрица, чье лицо за время монолога оппонента превратилось в мёртвую восковую маску, молча обозначила кивок и, не прощаясь, развернулась, широкими шагами покинув плац. Принцесса и свита ниткой утянулись за ней.

Оттерев белым платком лоб, Владыка бросил в темноту:

— Выходите, полковник. Прячетесь вы виртуозно, но не забываете, что Лес шепчет мне о всех присутствующих.

Из густой ночной тени, сконцентрированной между широкими спинами роботов и тюками, привидением выплыл человек в костюме военного образца, свойственного второй половине девятнадцатого века.

— Кажется, я сегодня обрёл врага, — присев на ступоход робота, сказал хозяин Леса. Десантники по-прежнему сидели мышами.

— И друга.

— Спасибо, полковник, вы меня, можно сказать, утешили.

— Всегда пожалуйста, как у вас говорят.

— Вы…

— Она не простила меня, впрочем, я не надеялся. Между нами кошка размером с Великую Мать миур, — полковник неаристократично почесал подбородок. — Радует, что мы не враги, но и союзниками нас назвать нельзя. Мягко говоря, отношения между империями описываются фразой из двух слов — вооружённый нейтралитет.

— Спиной повернётесь?

— Я ещё не выжил из ума, — хмыкнул называемый полковником.