– Я бы удивился, если Сибэтти и его дружок не пополнили запасы спиртного в баре. – Вайленд уже видел конец пути и был в хорошем настроении. – Пошли.

Мы вышли в коридор и направились к двери, которая вела к кессону.

Вайленд постучал условным стуком, – я с удовлетворением отметил, что он не изменился, – и мы вошли внутрь.

Вайленд оказался прав – Сибэтти и его дружок действительно имели богатый выбор спиртных напитков, и, когда я влил в себя большую дозу скотча, два маленьких человечка, пиливших поперечной пилой мое плечо, перестали работать сдельно и сели на оклад, и мне больше не хотелось биться головой о стену. Было логично ожидать, что хорошее самочувствие можно поддержать, если налить себе еще стаканчик «анестезирующего», и я почти уже так и поступил, когда дверь открылась, и головорез, которого Вайленд послал на другой конец платформы, втолкнул в комнату Мери и Кеннеди. На мое сердце выпала этой ночью большая нагрузка, к такой тяжелой сверхурочной работе оно не привыкло, но хватило всего одного взгляда на Мери, чтобы оно снова начало усиленно биться. Однако моя голова работала четко, так что я глядел на ее лицо, а в голове крутились различные приятные мысли о том, что я сделал бы с Вайлендом и Ройалом. Под ее глазами лежали глубокие темно‑синие тени, она была бледна, напряженна и больна. Я мог побиться о любой заклад, что последние полчаса со мной напугали и потрясли ее больше, чем любые события раньше. Все случившееся достаточно испугало и потрясло даже меня. Но ни Вайленд, ни Ройал, похоже, не увидели в этом ничего необычного – люди, вынужденные иметь с ними дело и не испытавшие испуга и потрясения, были, скорее, исключением, чем правилом.

Кеннеди не казался напуганным и потрясенным, он напоминал лишь вышколенного шофера. Но Ройал, как и я, не был дураком. Он повернулся к Сибэтти и его напарнику и сказал:

– Обыщите‑ка эту птицу и посмотрите, нет ли у него чего‑нибудь такого, чего ему иметь не следует.

Вайленд удивленно глянул на него.

– Он, может, действительно столь же безвреден, каким кажется, но я сомневаюсь в этом, – пояснил Ройал. – Сегодня днем, улетая с платформы, он мог прихватить оружие, а если это так, то может неожиданно напасть на Сибэтти и других. – Ройал кивнул в сторону люка в выпуклой стене. – У меня нет желания карабкаться сто футов вверх по железной лестнице на прицеле у Кеннеди.

Они обыскали Кеннеди, но ничего не нашли. Ройал был достаточно проницателен и практически ничего не упустил. Но он, однако, не был достаточно умен и проницателен, чтобы обыскать меня.

– Нам не хотелось бы торопить тебя, Толбот, – с сарказмом сказал Вайленд.

– Я сейчас, – ответил я и, проглотив последнюю порцию «обезболивающего», хмуро, по‑совиному посмотрел на записи, которые держал в руке, засунул их в карман и повернулся к люку в колонне, стараясь не смотреть на Мери, генерала или Кеннеди.

Вайленд дотронулся до моего раненого плеча, и если бы не принятое мною «обезболивающее», я бы пробил головой потолок. Как бы то ни было, я подпрыгнул на несколько дюймов, и два человечка в моем плече принялись за работу с еще большим рвением, чем раньше.

– Нервничаешь, да? – усмехнулся Вайленд. Он показал на деталь, лежавшую на столе, – простейший соленоидный переключатель, который я принес из батискафа. – По‑моему, ты кое‑что забыл.

– Нет, он нам больше не понадобится.

– Хорошо, будь по‑твоему. Иди первым. Следи за ними хорошенько, Сибэтти.

– Все будет нормально, босс, – заверил охранник.

Конечно, Сибэтти будет присматривать за ними. Он опустит свой пистолет на голову первого же, кто слишком глубоко вздохнет.