– Итак, – сказал он. – Мы ждем ответа, мистер... э‑э... Крайслер.

Он не сказал прямо, что считает эту фамилию вымышленной, но если кто‑то из находившихся в зале не понял, что он имел в виду, то ему нечего было сюда приходить. Школьницы с круглыми от любопытства глазами, храбро пытавшиеся посещением этого места греха, порока и зла заработать хорошие отметки по курсу гражданского права, явно уловили смысл этого «э‑э»; уловила его и тихо сидевшая на первом ряду блондинка с печальными глазами; понял его, похоже, даже громадный гориллоподобный тип, который сидел за блондинкой тремя рядами далее.

Я повернулся к судье:

– Вот уже третий раз вы с трудом вспоминаете мою фамилию, – укоризненно произнес я. – Скоро самые умные из присутствующих здесь поймут, что вы имеете в виду. Вам надо быть осторожнее, друг мой.

– Я вам не друг. И это не судебное заседание. И здесь нет присяжных, на которых надо оказывать влияние. Это всего лишь слушание дела, мистер... э‑э... Крайслер.

– Крайслер, а не «э‑э... Крайслер». И вы же чертовски постараетесь, чтобы суд состоялся, не так ли, судья?

– Я рекомендую вам следить за своими манерами и речью, – резко ответил судья. – Не забывайте, что я могу содержать вас под стражей неограниченное время. Итак, еще раз: где ваш паспорт?

– Не знаю. Наверное, потерял.

– Где?

– Если бы я знал где, я бы его не потерял.

– Мы это понимаем, – сухо сказал судья. – Но если бы мы могли определить район, где вы потеряли паспорт, то могли бы оповестить соответствующие полицейские участки, в которые его могут сдать. Когда вы впервые заметили, что у вас больше нет паспорта, и где вы находились в это время?

– Три дня назад. И вы прекрасно знаете, где я находился в то время.

Сидел в ресторане мотеля «Ла Коптесса», ужинал и размышлял о своих делах, когда этот «Дикий Билл» Хикок" и его орда набросились на меня. – Я показал на тщедушного шерифа, сидевшего в пальто из «альпаги» в плетеном кресле напротив судьи, и подумал, что в Марбл‑Спрингз на полицейских не распространяются ограничения по росту – шериф даже в ботинках на высокой платформе едва ли был выше пяти футов четырех дюймов. Шериф тоже сильно разочаровал меня. Хотя я отнюдь не считал, что полицейский на Диком Западе обязательно должен носить огромный кольт, все же поискал что‑либо похожее на значок шерифа или пистолет, но ни того, ни другого не обнаружил.

Единственное оружие, которое я мог видеть в зале суда, – короткоствольный кольт, торчавший из кобуры стоявшего справа и чуть позади меня полицейского.

– Они не набрасывались на вас, – терпеливо сказал судья Моллисон. Они разыскивали заключенного, который бежал из находящегося неподалеку лагеря. Марбл‑Спрингз – небольшой городок, и чужие люди сразу бросаются в глаза. Вы чужой в этом городе, и естественно...

– Естественно? – прервал его я. – Послушайте, судья, я говорил с тюремным надзирателем. Он сказал, что заключенный бежал в шесть часов вечера, а сидящий здесь «Одинокий рейнджер» сцапал меня в восемь. Вы считаете, что я спилил наручники, принял ванну, сделал маникюр, побрился, сшил костюм, купил нижнее белье, рубашку и ботинки...

– Такое случалось раньше, – перебил меня судья. – Отчаявшийся человек с пистолетом или дубинкой...

– Отрастил волосы, и все это за два часа? – закончил я.

– Там было темно, судья, – начал было шериф, но Моллисон жестом приказал ему замолчать.