Шею, грудь, нижнюю часть живота, тыльную сторону лап покрывал чистый зеленый мех, остальные части тела — зеленый мех с фиолетовыми полосами.

Уши у этого существа были стоячими, как у всех кошачьих. Зато лоб — как у человека, высокий и широкий, подчеркивал треугольную форму мордочки, тем не менее это была типично кошачья морда, от самого кончика голубого носа до концов светлых усов. Кроме небольшой зеленой маски вокруг глаз, мех на мордочке был фиолетовым.

Тонкие лапы, несмотря на удлиненное запястье, выглядели, как руки — руки с четырьмя сложенными и одним отогнутым большим пальцем. Когтей Пол не видел, вероятнее всего, они были втянуты внутрь.

Полосатый фиолетово‑зеленый хвост грациозно свисал над полусогнутой ногой.

Пол неожиданно осознал, что в общем — даже с хвостом! — существо напоминало худощавую высокую женщину в облегающем костюме, в котором она могла танцевать роль кошки в балетном спектакле. Когда он подумал об этом, его пронзила беспокойная дрожь.

Именно в этот момент существо заговорило не слишком правильно и со странным акцентом, но совершенно отчетливо, обращаясь, впрочем, не к нему, а к Мяу.

Это было настолько «невозможно», что Пол слушал ее, будто во сне.

— Иди, маленькая, — сказало существо, улыбаясь — приподняв дюйма два верхней губы цвета спелой шелковицы? — нет, улыбаясь! — Мы теперь друзья. Будь смелой.

Мяу продолжала спокойно смотреть на нее, урча от блаженства.

— Ты и я — из одной семьи, — продолжало существо. — Я чувствую, что у тебя больше нет страха. Так говори же. Спрашивай.

Наступила тишина. Пол начал понимать, что происходит большое недоразумение.

Выждав несколько секунд, тигросущество снова подало голос:

— Ты никак не можешь решиться?! Хочешь, я скажу тебе свое имя? Твое я знаю. Мое — Тигрица! Я выдумала его специально для тебя. Ты думаешь, что я ужасный тигр, а также — прекрасная танцовщица. Танцовщица‑Тигрица!

И тогда Пол все понял. Это неземное существо совершило огромную ошибку. Тигрица читала его мысли — так она в несколько секунд выучила язык — но приписывала эти мысли своей «кузине» Мяу.

Одновременно ему стал понятен характер дрожи, которая пронзила его тело при виде этого грациозного существа — это была дрожь желания!

Тигрица прочитала и эту мысль, потому что шутливо погрозила Мяу голубым пальцем и сказала:

— Довольно невежливые мысли, маленькая! Ты слишком мала… да к тому же — мы обе девушки! А теперь, скажи что‑нибудь… Пол…

И в этот миг Тигрица тоже поняла неприятную для нее ошибку. Она медленно повернула голову, прикоснулась лапой к полу и посмотрела на пленника. В следующую секунду Тигрица прыгнула и зависла прямо над ним, выпустила длинные острые когти и совершенно по‑тигриному ощерилась, обнажая тонкие, острые трехсантиметровые клыки. Она по‑прежнему держала в руке Мяу, которая нисколько не испугалась этого неожиданного прыжка.

Над ее зелеными плечами Пол увидел десятки отражений спины существа и своего лица, искаженного ужасом.

— Ты… обезьяна! — прошипела Тигрица.

Она наклонила голову с широко раскрытой пастью так низко, что Пол зажмурился. Потом медленно выговаривая каждое слово, словно она разговаривала с тупой деревенщиной, спросила:

— Ты относишься к маленькой… как к животному… как к безделушке?

Последнее слово она произнесла с презрением; холодным, полным возмущения тоном.

Пол, обезумевший от ужаса, сразу вспомнил, что постоянно говорила Марго и крикнул:

— Нет! Нет! Кошки — это тоже люди!

Когда‑то Дон Мерриам стоял на краю Большого Каньона на Земле.