Пол, обезумевший от ужаса, сразу вспомнил, что постоянно говорила Марго и крикнул:

— Нет! Нет! Кошки — это тоже люди!

Когда‑то Дон Мерриам стоял на краю Большого Каньона на Земле. Он бывал также на вершине Горы Лейбница на южном полюсе Луны. Но никогда еще, за исключением полета «Бабы Яги» сквозь Луну, он не видел чего‑нибудь настолько глубокого, как эта открытая, округлая шахта диаметром в полтора километра, рядом с которой стояла «Баба Яга».

Какова глубина этой шахты? Восемь километров? Восемьдесят? Восемьсот? Отверстие шахты далеко внизу превращалось в маленькое неясное пятнышко, скорее, даже в точку, но это был всего лишь оптический обман, вызванный специфическими особенностями человеческого глаза. У Дона мелькнула мысль, что шахта пронзает планету насквозь. Если он прыгнет вниз, то не сможет достигнуть противоположной стороны планеты. Примерно шесть‑семь тысяч километров — изнурительный, почти двадцатичасовой полет, пожалуй, достаточно долгий, чтобы человек умер от жажды. Если принять, что максимальная скорость падения в атмосфере этой планеты такая же, как и на Земле — он пролетит несколько раз туда и обратно через центр планеты, и в конце концов повиснет в середине.

Конечно, там, внизу, давление воздуха может раздавить его в одно мгновение — может даже превратить кислород в жидкость — но «они» наверняка справились с этим. У них должны быть способы сделать так, чтобы на разных глубинах воздух был настолько разреженным или густым, как они того желают.

Он размышлял об их возможностях, которые не переставали поражать его, как только он на чем‑то останавливал свой взгляд.

Снова вернулись воспоминания детства. Он вспомнил яму, на которую как‑то натолкнулся на ферме своих родителей и которая, как он считал тогда, вела на другую сторону Земли. Так что сейчас он смотрел в шахту, пытаясь найти там звезды, а может быть, свет солнца, идущий с противоположной стороны Странника. Он страстно хотел увидеть его, хотя разумом понимал, что оптически это невозможно. Хотя бы из‑за огней, которые пылали, блестели и мигали со стены на каждом этаже этой странной шахты.

Самой непонятным было то, что шахта выглядела совершенно неестественно — она не была геологическим явлением и не была шахтой, высверленной в толще планеты. Вне всякого сомнения, это было искусственное сооружение, состоящее из этажей, годных для обитания и тянущихся в бесконечную глубину планеты. Первые этажи начинались примерно в тридцати метрах от края, а дальше между ними уже не было никаких интервалов.

Он ясно видел сотни этажей, уходящих в глубину, где они сливались в единое целое, неразличимое для человеческого глаза. Однако, судя по верхним этажам, все они были высокими и просторными, словно жизнь здесь была более прекрасна и богата, чем на Земле, несмотря на то, что у Дона эта многочисленность комнат и коридоров вызвала ощущение, похожее на клаустрофобию.

Зрелище всего этого вызвало у него ассоциации — хотя они были далеки от действительности — со внутренними дворами больших торговых центров или административных зданий… или же об стеклянной крыше огромной библиотеки, сквозь которую видны бесчисленные ряды полок с книгами.

Ему казалось, что внизу он замечает маленькие дирижабли, которые, словно ленивые жуки — некоторые из них даже блестели, как фосфоресцирующие насекомые в тропических странах — летали в шахте в разных направлениях.

Желая заглянуть поглубже, он склонился, держась за гладкие перила, окружающие шахту. Даже такая простая деталь, как перила, была непонятной и интригующей, поскольку у них не было подпорок. Они состояли из двух тонких, серебристого цвета, поручней, каждый длиной почти в пять километров (диаметр шахты!), висящих один в полуметре, а другой в метре над краем пропасти. Если даже у них и были невидимые подпорки, то Дон ни на одну из них не наткнулся.