Нет сомнений в том, что власти проводят широкомасштабные расследования, но безрезультатно. То, что некогда было второстепенной проблемой, стремительно становится главной правительственной головной болью.

Головная боль.

Боль пульсировала прямо перед глазами Марка. И он стал тяжело моргать. Он опустил оконное стекло, чтобы в машину просочился свежий воздух, и ночная прохлада освежила его лоб. С моря поднимался туман; слева от себя он увидел, как туман густо обволакивает деревья и кустарник за стенами Парклэндского кладбища.

Он не любил кладбищ, но на сей раз вид его был благоприятен — это обозначало, что он приближается к цели своей поездки. Он повернул налево и подъехал к небольшому дому, расположенному на противоположной стороне улицы; он въехал на обочину и затормозил.

Минуту спустя, он звонил в дверь дома № 1112 на Парклэнд Плэйс.

Наверху в окне зажегся свет, осветив вход, а затем из-за двери послышался голос:

Да, кто там?

Марк.

Дверь отворилась, и наружу выглянула Лорел Колман. Она была в халате; волосы собраны на макушке; судя по всему, она уже готовилась отправиться в постель, и на ее коже оставались следы очищающего крема. Но даже без макияжа внешность прекрасно сложенной худенькой брюнетки и немного раскосые глаза с сапфировым блеском производили яркий экзотический эффект.

В ее глазах читалась тревога.

Что ты здесь делаешь так поздно?

Впусти меня.

Конечно, входи, — Лорел отступила в сторону, позволяя ему пройти. — Но скажи мне…

Позже. У тебя есть аспирин?

Садись. Я сейчас принесу.

Она проводила его в гостиную, затем исчезла и через минуту появилась снова с двумя таблетками в одной руке и стаканом с водой в другой.

После того, как Марк проглотил таблетки и запил их, девушка пристально поглядела на него, нахмурившись.

В чем дело? — сказала она.

Да ни в чем. Просто очередная головная боль.

Марк, тебе и вправду надо обратиться к врачу. Помнишь, ты обещал?

Я знаю, — он кивнул. — Времени не было.

Ты собирался позвонить мне вечером, — пробормотала она. — Что случилось?

Он рассказал ей обо всем; она слушала внимательно, не прерывая.

Это из-за Мойбриджа я так расстроен, —- сказал Марк. — Ты знаешь, как мы были близки. Он же забрал меня из сиротского приюта, когда мне было всего три года, и привел меня в свой дом, как будто был моим настоящим отцом…

Лорел бросила на него быстрый взгляд.

А ты уверен, что это не так? Мне иногда хотелось, чтобы он действительно им был, но это невозможно. Как-то, несколько лет назад, когда мне было четырнадцать или пятнадцать, я напрямую спросил его. Мне стоило набраться смелости, чтобы задать такой вопрос, но ему, должно быть, было еще сложнее мне ответить.

Он «голубой»?

Марк покачал головой.

Стерильный. Какая-то детская болезнь — то ли свинка, то ли скарлатина. Именно поэтому он никогда не женился. И я полагаю, что это было одним из мотивов того, что он стал моим опекуном. В годы сразу после большого землетрясения множество детей остались без родителей — иногда брошенные на пороге. Сиротские приюты были переполнены, и власти начали активно развивать программу поиска приемных родителей. Мойбридж был одним из тех, кто отозвался, и я счастлив, что он выбрал меня.

Тогда ты и вправду ничего не знаешь о своем происхождении?

Ни капельки. Моя фамилия Диксон это девичья фамилия матери Мойбриджа.