Причем импульс был достаточно внезапный, что Ксантиппа его даже не заметила: когда я спрашивал ее про боевую раскраску, еще сам не знал толком, что сделаю!

— Вживаетесь в роль, Кирилл? — с улыбкой спросила Платова, подходя к нам. — Я так и знала, что у вас получится!

Платова тоже выглядела отменно. Как я уже говорил, операции по регенерации вилочковой железы и косметическую пластику она делать не стала — то ли времени пожалела, то ли были у нее другие соображения. Поэтому по лицу ей можно было дать лет пятьдесят. А вот фигура у нее была практически как у молодой девушки… Ну, пускай тридцатилетней. Статная, подтянутая, нейромагесса отлично смотрелась в строгом белом платье с черной отделкой.

— Тут Ксантиппа говорит, что мне и вживаться не надо, я и так достаточно отвязный, — хмыкнул я. — Вот, проверяю на практике.

— У вас слишком хорошо сбалансированная психика для настоящей отвязности, — покачала головой Платова, — но если иметь в виду обывательский смысл этого слова, что вы способны на любой жесткий поступок даже вопреки условностям, то это совершенная правда.

К нашей тройке подошли Мурат, Аркадий и Вальтрен. Мурат тоже щеголял в темно-зеленом камзоле, примерно таком же, как у Вальтрена, но с другим орнаментом. Двое моих нынешних замов выбрали наши стандартные черные скафандры — нетипично, обычно мы все в крепости одевались проще.

— Мы будем готовы к эвакуации, как вы вчера, — серьезно сказал Аркадий. — На всякий случай.

— Я уверен, что этого случая не понадобится, — добавил Вальтрен. — Не знаю, почему, но уверен, — и улыбнулся краем рта, почему-то не мне, а Ксантиппе.

Она ответила ему такой же полуулыбкой.

— Последний совет, — вдруг сказал Аркадий. — Отдай свою глефу Сане!

— Что? — удивился я. — Почему? Мы же решили, что она мне будет вместо посоха.

— Ой, нет, это отличная идея! — обрадовалась Ксантиппа. — Связь с сердцем все равно показывает, что это именно твоя глефа. Но если я ее понесу, это будет прямо демонстративно. Точно-точно!

Я покачал головой, поднял брови и пожал плечами, выражая свое полное непонимание их тонких психологических этюдов, но глефу Сане все-таки отдал. Это же не предмет-компаньон, негативного магического резонанса от чужого прикосновения я не испытываю.

— Симор прибыл! — крикнул часовой от ворот. — Готов вас проводить!

— Ну, раз прибыл, то пойдемте, — велел я.

С этими словами я зашагал к выходу. Плиты двора, нагретые не солнцем, но неизвестным источником тепла здесь на Цветке равновесия, приятно ощущались под босыми стопами.

Симор, увидев меня, поклонился особенно глубоко.

— Радуйтесь, Кирилл, — сказал он. — Или мне теперь обращаться к вам иначе?

— Кирилл — нормально, — бросил я. — Не люблю титулы. Веди.

Летать над центральными улицами «не рекомендовалось», поэтому я впервые поднялся здесь в воздух на собственных крыльях. Симор глазом не моргнул, когда я развернул крылья, и спокойно присоединился к нашему полетному ордеру — но у него видимых крыльев не было, он явно себя поднимал чистым телекинезом вкупе с магией воздуха.

Сверху было особенно очевидно то, что не особенно бросалось в глаза человеку, привыкшему к современной планировке орденских городов: слишком ровные улицы, слишком ровные дороги! Особенно с учетом средневековой архитектуры. Вот что значит развитая строительная магия. Наши маги земли пока так не могут.

Замок Мастера Равновесия тоже сверху производил сильное, но неожиданное впечатление. Я не раз проходил мимо его внешней ограды, когда гулял по городу.