|
Старик покачал головой, а затем вновь взмахнул рукой, на этот раз резко и повелительно. Сомневаться не приходилось - он подзывал их поближе. Ростислав и Косухин неуверенно переглянулись. "Может, у них тут убежище?" - подумалось капитану. У входа уже слышались голоса. Капитан, решив, что выходить все равно поздно, потянул Степу за рукав шинели. Старик кивнул, и они присели рядом с ним. Почти тут же в храме стало темнее - двое солдат, держа карабины на изготовку, вошли внутрь. Беглецы замерли, стараясь не дышать. Старик оставался абсолютно спокойным, казалось, потеряв всякий интерес к происходящему. На тонких серых губах его проступила улыбка. Между тем солдаты, бегло осмотревшись, нерешительно стояли посреди храма, негромко переговариваясь. Затем один из них подошел ко входу и что-то крикнул. Снизу донесся ответный крик. "Неужели не заметили? - поразился Арцеулов. - Нет, тут что-то не так..." Очевидно, повинуясь приказу, солдаты вновь стали осматривать храм. Один из них заглянул в боковую нишу, и даже ткнул в нее для верности прикладом. Другой остановился в полушаге от застывшего Косухина. Секунду постояв, он крикнул, оглянувшись на своего товарища, затем пожал плечами и шагнул к выходу. Тот еще минуту постоял, затем тоже пожал плечами и стал спускаться. Шум шагов замер вдали, затем послышались голоса - солдаты о чем-то спорили, - и вновь все стихло. - Фу, - выдохнул Степа. - Слепые они, что ли? Вообще-то хорошо, что слепые. Послышался негромкий смех - смеялся старик. Степа и Арцеулов внезапно сообразили, что он понимает по-русски. - Дедушка, - негромко, все еще боясь говорить в полный голос, начал Косухин. - Ты эта... чего? То есть, кто? Старик что-то сказал, но слова были совершенно непонятны. - На каком это он? - переспросил Степа на всякий случай. - На китайском? - Я не знаю китайского, - усмехнулся Арцеулов. - Да и на китайца он не похож... Действительно, лицо старика ничуть не походило на раскосые физиономии солдат генерала Мо. Оно было необычным. Годы наложили свой след - на лбу и под глазами легли глубокие морщины, непогода и солнце покрыли лицо темным, коричневым загаром, но было заметно, что в молодости этот человек был красив. "Нет, не русский, конечно, - подумал Арцеулов. - Может, таджик? Или перо?" Воображение Степы не шло дальше татарина, но на татарина этот человек совсем не походил. - Мы не понимаем, дедушка, - заметил Степа, выслушав новую фразу, обращенную, несомненно, к ним. Старик взглянул на него, как показалось, с явным сочувствием, словно на больного, затем вздохнул и достал откуда-то из-под одежды большую круглую чашу. Холодно блеснул металл - чаша была серебряной, по бокам и днищу тянулись изображения двух драконов с перепончатыми крыльями. |
