Но он продвигался вперед слишком медленно. Утро почти перешло в день, когда Анскиере наконец увидел вход в пещеру. Страж штормов начал последний спуск; волшебника терзала мысль о том, что враг наверняка воспользовался его промедлением. И наконец, когда вход оказался на расстоянии вытянутой руки, Анскиере услышал, как море вздыбилось за его спиной.

Он прыгнул и уцепился за скалу. Буруны с грохотом ударили волшебника в спину, припечатав к камню. Вода прерывала дыхание, немилосердно тащила за собой, хватала за руки и за ноги, но волшебник упрямо продолжал держаться. Камни рвали кожу с его ладоней, и Анскиере мало помалу соскальзывал к морю. Он начал осознавать, что прибой убьет его, что волны до тех пор будут колотить его о скалы, пока от тела не останутся лишь кровавые клочья. Татагрес будет над чем посмеяться, а Таэн…

Страж штормов сжал зубы, всем сердцем зная, что просто обязан выжить. Он собрался с силами, слыша рев поднявшейся сзади новой громадной волны, напряг все силы и наконец, истерзанный, всклокоченный, задыхающийся, рухнул в каменный ход.

Камешки оцарапали его кожу, посох звякнул о стены узкого туннеля и застрял в какой то щели. Анскиере упал и некоторое время лежал неподвижно, смаргивая соленую воду с ресниц. Но скоро холод заставил его зашевелиться, и Страж штормов поднялся на ноги. У него ныло все тело, снаружи о скалы бился ураган, закрывая путь к отступлению, а внизу, если его догадка была верна, ожидал смертельно опасный враг.

Анскиере стряхнул воду с волос и сплюнул, чтобы избавиться от привкуса соли во рту. Потянулся к посоху за спиной и отвязал его, с трудом распутав узлы на промокших лоскутах. От морской воды раны на его запястьях дергало и жгло, но эта боль была куда слабее, чем боль от воспоминания о том, как Таэн цеплялась за его рубашку.

Анскиере вгляделся в туннель, стряхивая с мантии воду. Теперь он радовался тому, что атака погибшего колдуна активировала заклятия посоха: сияние освещало путь, как факел.

Сначала спуск был нетрудным. Анскиере помнил, что дальше туннель много раз изгибался, петляя в каменной толще. А находившаяся еще ниже тюрьма демонов холода была так же темна и извилиста, как душа ее создателя.

Ивейн когда то расплавил скалу огненными чарами, но едкий запах, запомнившийся Анскиере, давно исчез, его сменили затхлые ароматы земли и влажных гранитных глыб. В тишине подземелья слышался лишь звук шагов волшебника: летучие мыши не хотели здесь селиться, да и другие животные не появлялись тут, инстинктивно сторонясь притаившегося внизу зла.

Страж штормов свернул за угол, и камень под его ногами стал более неровным. Дальше вниз тянулась цепочка террас, огороженных острыми, как мечи, кристаллами. Один неверный шаг в сиянии отражающегося от этих кристаллов света мог закончиться увечьем для беспечного путника. Анскиере шел очень осторожно, не удивляясь человеческим костям, разбросанным в чарующе прекрасном подземелье. Хорошо зная Ивейна, он понимал, что того никогда не заботили презренные мелочи вроде человеческих жизней, и все время держался настороже, чтобы не пропустить приближение опасности. Каменная толща над ним уже давно заглушила грохот бушующего снаружи шторма… И вдруг далеко впереди мелькнул кровавый отсвет.

Страж штормов замер, пригляделся и в молочном сиянии своего посоха увидел, как алый огонек становится оранжевым. Этот свет мог исходить только от факела: Анскиере был в пещере не один, а вряд ли демонами холода мог заинтересоваться еще кто то помимо приспешника Татагрес.

Страж штормов, которого окружали острые лезвия тысяч кристаллов, занимал невыгодную позицию для схватки. Он не мог затушить сияние своего посоха, и магический свет наверняка уже соабщил противнику о его появлении. Анскиере начал отступать, надеясь добраться до узкого места в сотне шагов отсюда, где коридор делал крутой поворот. Он торопился, подгоняемый неотступной мыслью о девочке в слезах, и почти не почувствовал укола кристалла в ногу над сапогом, не обратил внимания на выступившую кровь.