— Поверь мне, Алекс — это не игра…

И подошёл и развернул стул к себе.

В нём сидел иссохшийся мертвец, похожий на мумию, и одетый в армейский камуфляж с полковничьими орлами и табличкой «Ф. Коннорс». Плечи кителя были все в тёмных брызгах, на полу под стулом валялась пистолетная гильза, а левый висок трупа был разнесён вдребезги.

Я, словно сомнамбула, наклонился и подобрал валяющийся на полу пистолет.

— Хммм… Кажется, слухи о том, что я жив… Немного преувеличены, — иронично произнёс Коннорс, выходя из-за моей спины.

Всё вокруг неожиданно погрузилось во тьму. Исчезла Башня, исчез Эль-Кувейт и весь мир. Осталась лишь тьма, в которой были я, полковник и труп полковника на стуле передо мной.

— Н-невозможно… — неверяще произнёс я, мотая головой.

— Уверяю, Алекс — очень даже возможно, — возразил мне Коннорс.

— Но как?!

— Не тот вопрос, Алекс. Не «как?» — «почему?». Почему всё сложилось так, как сложилось? Почему, хрупкое равновесие нарушилось? Потому что ты сделал ошибку, Алекс! И ты продолжал делать ошибку за ошибкой! Тебе здесь не должно было быть. Вы должны были найти агента Махоуни или его кейс с документами. Но вы не должны были играть в миротворцев! Это не было вашей задачей. Вы же наёмники, Алекс. Вам платят за то, чтобы вы делали порученное, а не пытались наносить добро, подвергать заботе и причинять справедливость. Это была не ваша война, Алекс.

— Но это всё не моя вина! — в отчаянии произнёс я.

— Правда? — деланно удивился полковник. — А я думаю, что как раз твоя. Остановись ты ещё в начале, сделай как тебе предлагали твои товарищи — перебить «танго», связать Махоуни, сунуть кляп и отволочь его к точке эвакуации… И ничего бы этого не было. Ты понимаешь меня, Алекс? Ничего бы этого не случилось! Но ты пошёл вперёд. И ради чего?

— Мы хотели… — я запнулся. — Я хотел…

Но я не знал, что ответить. Я просто не знал, что ответить, чёрт возьми!

Как описать то, что атмосфера царящей вокруг тебя безнадёги и липкого невыраженного ужаса, лишает способности мыслить логически? Как описать то, когда вместо разума остаются эмоции?

Как объяснить, что ты поддался всему этому?

— А чего «остынь, Си Джей»? Что за херня! Мы уже не понимаем, что делаем! Сначала мы убивали «танго», потом убивали американских солдат, а теперь и гражданских начали убивать, да? Что дальше — начнём убивать друг друга?!

— У нас не было выбора!

— Ни хрена! — сплюнул снайпер. — Может, тебе и нравится быть убийцей, а мне нет! Я своё дело знаю, я на такое не подписывался!

Какие слова подобрать, чтобы убедить, что это всё действительно не твоя вина? Но…

— Я не виноват! — выкрикнул я.

Но меня хватало лишь на это.

Полковник в ответ расхохотался ледяным смехом.

— Нужно иметь силу и смелость, чтобы отрицать правду, Алекс, — произнёс он, с мрачной ухмылкой глядя на меня. — А когда правду нельзя отрицать — нужно создать свою. Верно?

— Проверка… — медленно произнёс я, глядя на болтающихся под мостом трупы. — Хотите сказать, что проверка в этом? Мы должны сделать выбор?

Трупы были давнишними — один был одет в остатки камуфляжа, а второй — в простую рубашку и брюки. Кем они были раньше? Да кем угодно. Тот, что в камуфляже вообще мог быть даже американским солдатом…

Я медленно поднял автомат и прицелился в того, что был одет в гражданскую одежду… Но в последний момент перенацелил автомат на солдата и выпустил короткую очередь, ударившую по иссохшейся мумии.