– Хан Крыма не падишах полумира, мой повелитель. Ты властелин громадной империи и множества народов. И твои верные слуги сумеют тебя охранить, государь.

– Оставь, Мехмед. Я знаю тебя как умного и верного слугу. Но и твой повелитель не дурак. Покушения на султанов были и ранее. И султана Ибрагима моего отца свергли с трона.

– Но я теперь великий визир, и я сумею охранить трон моего государя. Янычары не посмеют восстать против повелителя.

– Я верю тебе, Мехмед. Ты оказал мне много услуг, и я тебе за них благодарен. Но мне нужны эти гяуры, которые проникли в Стамбул.

– Не думаю, что опасения Вахид-бея серьезны, повелитель.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурился султан.

– Он просто завидует возвышению Дауд-бея, мой повелитель. И он желает во что бы то ни стало убрать его с пути.

– Это ты возвысил его, Мехмед. И я поддержал это решение по твоему совету. Этот турок взлетел слишком высоко.

– Дауд-бей сумел мне раскрыть московского человека в Бахчисарае. И я сделаю так, что этот человек станет служить моему повелителю. Хан Крыма Мехмед IV Гирей стал ненадежен. Вот кто истинный противник империи Османов.

– Что? – Мухаммед сел на подушки и приказал Кепрюлю также сесть. – Что это значит?

– Хан говорил, что великий падишах мало заботится о победе в войне с гяурами. Крымчаки теряют воинов в степях дикой Сарматии, а султан не желает ему серьезно помогать.

– И что? Ты же сам советовал мне подождать, и я положился на твою государственную мудрость.

– Да. Но хан много говорит и о том, что Крыму нужна независимость. Он говорит, что род Гиреев не менее велик, чем род Османов.

– Об этом говорят многие Гиреи, Мехмед. Да и кого ты посоветовал бы посадить на трон?

– Можно сделать ханом принца Адиль Гирея.

– Что? Это тот, кого называют Чобан-Гирей?

– У повелителя отличная память.

– Но какой он принц? Я слышал, что этот проходимец ничего общего с Гиреями не имеет. Его никогда не признает ни один татарский мурза.

Султан знал, что Адиль Гирей был сыном Мустафы Гирея, который долгое время сидел нахлебником султанов в Стамбуле. Этот принц считался сыном хана Фатиха I Гирея, хоть сам хан свое отцовство категорически отрицал. Но султан Ибрагим признал Адиля принцем и дал ему приют в столице до лучших времен. Мухаммед IV, став султаном, ничего менять не стал, но к самой идее коронации Адиля относился скептически.

– Татарские мурзы признают того, на кого укажет падишах, – решительно заявил Кепрюлю.

– Пока пусть правит Мехмед Гирей.

– Как будет угодно падишаху полумира.

Великий визирь решил пока не спорить с падишахом. Для этого еще будет время.

– Если Вахид-паша прав и Дауд-бей глаза и уши московского царя, – продолжил султан, – на что годятся мои визири, Мехмед? Они лишь жрут, спят и грызутся за власть!

– Я не сплю, мой повелитель. И все что касается Дауд-бея будет проверено. Я приблизил его как умного и практичного человека. Такие нужны империи Османов.

– Не обижайся на меня, Мехмед, – примирительно произнес султан. – Я верю тебе. Но и ты меня пойми.

– Я чту волю моего повелителя и сделаю все, что он приказал. Но пока Вахид-паша не может доказать виновность Дауд-бея. А если такие доказательства найдутся, то я отвечу за то, что приблизил его к трону падишаха.

– И тебя могли обмануть, Мехмед!

– Нет, повелитель! Чего стоит великий визир империи Османов, которого можно обмануть?

4

Стамбул.