– Юноша, Я Сеговак, сын Кота и самый лучший боец из тех, кто когда‑либо родился в Галлии. А ты кто? – натягивая тунику, обратился к Зопириону кельт. Ростом он был почти с тарентийца, но гораздо крепче. На румяном обветренном лице весело светились голубые глаза, волосы, когда‑то бронзовые, теперь были подернуты сединой. Щеки и подбородок были гладко выбриты, а усы над верхней губой свисали по обе стороны рта и загибались, как рога буйвола. Зопирион предположил, что ему около сорока лет.

– Я Зопирион, сын Мегабаза, а это мой друг Архит, сын Мнесагора, – ответил тарентиец. – Жители Тарента послали архонта за советом к Сивилле, а нас выбрали в качестве сопровождающих: выполнять его поручения и защищать от злоумышленников. А каким ветром тебя занесло в нашу южную солнечную страну?

– На родине у меня возникли трудности, и я подумал, что мудрая женщина подскажет мне, как подыскать хорошую службу в качестве наемного воина. Когда‑то, много лет назад, у меня была здесь такая служба, так что в этом не будет ничего необычного.

– Значит, здесь ты и выучил греческий?

– Именно так. А также оскский и финикийский. Фея, приглядывавшая за моим рождением, подарила мне способности к языкам. Ты не мог бы… Храни нас, Валетудо, взгляни на этих людей!

На дороге, ведущей к Кумам, появилась толпа: слуги, присматривавшие за вьючными животными внизу у тропы, ведущей к пещере предсказательницы, жрецы Сивиллы, паломники – женщины и старики, а также крестьяне и горожане. Услышав вести о победе, они шли поздравить победителей. Среди них выделялся ярко‑алый плащ землевладельца Требатия.

– Это переходит всякие границы! – кричал он. – Моя чудесная колесница разбита и испачкана кровью и грязью! Кто дал тебе право, зловонный варвар, свободно распоряжаться моим имуществом?

Кельт поднял на него глаза.

– Ты обращаешься ко мне? – Мягко произнес он, поглаживая рукой рукоять меча. – Просто когда идет битва, нужно использовать любую возможность…

– Замолчи, и позволь мне продолжить, – гневно заговорил римлянин. – Ты, мой добрый Требатий, трусливо прятался в пещере Сивиллы, в то время как остальные участвовали в сражении. И теперь у тебя хватает наглости выражать недовольство по поводу того, что колеснице в твое отсутствия нашли великолепное применение?

– Откуда мне было знать, что здесь происходит? – ответил Требатий. – Когда я вышел от пророчицы, все было уже кончено. Но этот хам – расхититель гробниц…

– Этот человек гораздо лучше тебя.

Толпа поддержала его громкими криками:

– Бросить Требатия воронам!

– Требатий прятался в пещере, когда герои храбро сражались!

– А не устроить ли Требатию веселое купание?

– Вы не посмеете! – взревел Требатий, вскочил в колесницу и дернул поводья. – Прочь с дороги, мразь!

Он яростно стегнул лошадей и на бешеной скорости ринулся сквозь рассыпающуюся толпу.

Над окровавленным телом дяди безудержно рыдала молодая женщина из Мессаны. Из толпы вышел пожилой мужчина с венком на голове.

– Слушайте! – начал он. – Я Авл Геллий Мутилис, архонт Кум. Блестящая победа спасла нашу святыню от ужасного и трагического осквернения нечестивцами. Клянусь Небесными Близнецами, каким образом удалось сплотиться у святыни толпе людей разных племен, говорящих на разных языках? Как вам удалось одержать победу над хорошо вооруженными, закаленными в схватках разбойниками, имеющими численное превосходство?

Корнелий Арвинна пожал плечами.

– Тарентийцы уговорили их не убегать, а я сказал, что надо делать.