— Здесь он, кажется, доволен и весел, — заметила Мелисса.

— Да, в те времена его светлость не страдал меланхолией, — отозвалась экономка. — Никто не видел его печальным. У него для каждого находились веселая шутка и доброе слово. Да, тогда дворец был домом радости.

— Что же случилось? — спросила Мелисса. Миссис Мидоуз отвернулась.

Не в моих правилах обсуждать хозяев, — отрезала она, но, не выдержав, все же ответила: — Мы и сами толком не знаем, мисс. Его светлость был помолвлен с прекрасной милой девушкой. Его светлость безумно любил леди Полину и казался таким счастливым.

— Она… она умерла? — тихо спросила Мелисса.

— Нет, нет, ничего подобного, — отозвалась миссис Мидоуз. — Нам просто объявили, что свадьбы не будет, а его светлость отправляется в путешествие.

— Что же у них произошло? — задумчиво спросила Мелисса, обращаясь скорее к самой себе.

— Что бы ни произошло, слугам об этом не рассказывали. Прошло два года, и его светлость вернулся в Олдвик-холл — но это был словно другой человек. Никто больше не слышал, чтобы он шутил или смеялся.

Миссис Мидоуз отвернулась и, подойдя к окну, поправила шторы.

— А теперь, мисс, я покажу вам спальный покой его светлости. Он здесь, рядом.

Женщины вышли в коридор, и экономка открыла следующую дверь.

— Эту спальню считают самой большой достопримечательностью во дворце, — заметила она.

— Почему?

— Потому что в этой комнате жил принц Карл, когда скрывался от приспешников Кромвеля. Республиканцы ворвались во дворец, но он успел убежать через потайной ход.

— Как интересно! — воскликнула Мелисса. Она огляделась вокруг, словно ожидала, что почувствует все еще витающий в воздухе дух мятежа и опасности.

Просторная спальня о трех окнах была отделана дубом, от времени приобретшим пепельный оттенок. Мелиссе бросился в глаза балдахин с занавесями тяжелого красного шелка, со сверкающим наверху гербом Олдвиков. Резные столбики балдахина сверкали позолотой. Вдоль стен располагалось несколько столиков с мраморными крышками и резными позолоченными ножками. Мелисса едва взглянула на них: ее взор властно притягивала кровать — поистине королевское ложе, достойное своего хозяина. Покрытая тяжелым покрывалом, она, как и вся обстановка комнаты, казалась немыслимо роскошной и в то же время — достаточно строгой.

Спальня его светлости восхитила Мелиссу больше всех остальных парадных покоев. Быть может, оттого, что здесь спал герцог, при одной мысли о котором у нее перехватывало дыхание и начинало сильнее биться сердце…

— Из этой комнаты, — продолжала тем временем словоохотливая миссис Мидоуз, — есть и другой потайной ход. Он ведет наверх, в часовню. В те времена, когда правительство преследовало католиков, там служились тайные мессы. Если верить преданию, как-то раз один из слуг донес на хозяина. Королевские солдаты ворвались в часовню и убили священника прямо во время службы.

— Какой ужас! — воскликнула Мелисса, зрительно представив себе эту ужасную картину.

— Порасспросите-ка мистера Ферроу, библиотекаря, — посоветовала домоправительница. — Он вам расскажет больше моего.

— Обязательно так и сделаю, — пообещала Мелисса.

В следующие полчаса Мелисса осмотрела еще несколько удивительно красивых комнат, но ни одна из них не шла в сравнение с величественными парадными покоями.

Наконец миссис Мидоуз вывела Мелиссу на площадку парадной лестницы.

— Теперь, мисс, — сказала она, — сходите-ка погулять в парк.