– Кого ищете? – полюбопытствовапл Сергеев. – Ежели Настасью – зря. Убили ее бандиты, а я захоронил за домом, холмик насыпал и крест деревянный приладил. Можете проверить…

– А бабка Ефросинья?

Юрка развел руками.

– Чего не знаю, того не знаю. Пошарьте баграми в речушке – думаю, утопили нехристи старуху…

Радист оторвался от рации, устало потер уши, будто намозолил их наушниками.

– Не будет вертолета…

– Как это так – не будет? – вз"ярился лейтенант. – Ты об"яснил – больной, сердечный приступ?

– Все сделал… Сказали: нет горючки, вся сельскохозяйственная и санитарная авиация – на приколе. Добавили: используйте для вывозки больного подручные средства…

– Это как же понимать? – зябко поворочал участковый жирными плечами. – На хребтине тащить, что ли? Или на носилках – по буеракам? Вот пошла житуха хре…

Оборвал сам себя на полуслове, подозрительно оглядел присутствующих. Хоть и объявлены всяческие свободы, брякнет кто нибудь начальству – посадить не посадят, но из органов – пинком под задницу. А до пенсии, между прочим, остались считанные года.

– Порешим так, – важно наметил Тимовей Игнатьевич план предстоящей «компании». – Ты, – ткнул он заскорузлым указательным пальцем с содранным ногтем на одного из омоновцев, – останешься с больным. На всякий случай автомат держи наизготовку. Доберусь до города – пришлю санитарку… Остальные вместе со мной конвоируют задержанного…

– Какого это задержанного? – не понял Юрка, обводя ищущим взглядом горницу. – Ежели меня, противозаконно, буду жаловаться.

– Вот и пожалуешься там, куда доставим. По закону имею право на административное задержание. Сроком на один месяц.

Считая вопрос окончательно и бесповоротно решенным, Тимофей Игнатьевич звучно прихлопнул обеими ладонями по толстым коленям, пригладил космы давно не стриженных волос, лихо посадил на них милицейскую фуражку. Поднялся.

– А что с утопленницей? – тихо, но внятно спросил дядя Федор. – Щщупать дно баграми собираетесь чи пусть сгнивает христианская душа?

– Этим займется специальная оперативно следственная группа, – важно оповестил полхутора участковый. – Пошли, паря, дорога неблизкая…

Не только Юрка, но и омоновцы недоумевали: за какую провинность арестован невинный парень. Поэтому особых мер предосторожности не принимали – шли рядом, болтали с задержанным о том, о сем, угощали его сигаретами. Втихомолку дали глотнуть из вместительной фляги.

Лейтенант вышагивал, будто на параде, демонстративно передвинув вперед кобуру с пистолетом. Он тоже мучился сомнениями в правильности своего решения, но изо всех сил старался не подавать вида.

Удивился и майор Паршин, в кабинет которого ввели улыбчивого парня.

– Это что за явление? Кто такой?

– Задержан подозреваемый в двух убийствах и в укрывательстве государственной преступницы! – браво доложил участковый, вытянувшись в струнку. – Сопротивление оказать не успел…

– Убийства? – от неожиданности вытаращил глаза десантник. – Какое укрывательство? Вы что с ума все посходили?

Обвинение в двойном убийстве Паршин пропустил мимо ушей, ибо видел – парень не виновен, участковый просто зарабатывает авторитет. А вот по части «укрывательства» не мешает поработать.

– Подождите в приемной, лейтенант, – Паршин выставил излишне ретивого участкового из кабинета и повернулся к задержанному.