– Какое там укрывательство! Мою жену бандиты испоганили, порезали – это правда. Решил отомстить… Сколько можно терпеть?

Паршин, будто козырную карту из колоды, выбросил на поверхность стола фотокарточку Людмилы.

– Знаете эту девушку?

По идее нужно было произнести «нет, не знаю», но эта фраза застряла в горле и ни за что не хотела выползать наружу. Будто кляпом ее прищемили, клеем смазали.

– Знаете или нет? – уже не доброжелательно – угрожающим тоном проговорил майор.

– Ну, знаю… Подруга одного московского приятеля. Недавно приезжали на пару дней в гости… Уехали… Вот и все, что могу сказать…

Целых два часа Паршин безуспешно пытался разговорить парня. Что только он не делал: уговаривал, сочувствовал, угрожал, фантазировал. Ответ один: все, что знал, выложил.

Серафим Федотович переключился на любовника девки. Начал издалека: когда познакомились, переписывались либо перезванивались, почему Валерка вместе с зазнобой приехали в отпуск не в Сочи или Адлер, а в занюханный Тихорецк? Что об"единяет молодых людей: любовь или голый секс?

– Ничего не знаю! – склонив голову, словно приготовился боднуть дотошного следователя, упрямился Юрка. – Позвонили, приехали. Таська подкормила гостей, как водится, распили пузырек… А чем они ночью занимаются: любовью или сексом, не подсматривал…

– Не видел у друга и девушки дискет?

– Дискеты? А что это такое?

– Такие прямоугольники, черные с белым кружком, – пояснил Паршин. – На них записывается компьютерная информация…

– Не видел. Не знаю.

У майора истощилось терпение, впору врезать упрямцу по морде, но – опасно, парень – силач, пока сбегутся охранники, так измордует майора – с месяц придется ходить с нашлепками да повязками.

– Ну, что ж, Сергеев, к сожалению разговор у нас не получается. Посиди в камере, подумай… Крепко подумай!

Крепко думать пришлось в карцере, где не только лечь, но даже сидеть трудно. Поместили туда бывшего десантника по причине перегруженности изолятора. По два раза в день упрямого парня приводили в кабинет Паршина… Подумал?… Так точно, товарищ майор… Что можешь сказать о местонахождении девушки?… Не знаю…

Снова – карцер.

Сдаваться майор не собирался, признание Сергеева – единственная надежда на розыск спрятанного компромата. Юрка тоже стоял на своем. Через неделю оба выдохлись, допросы проходили… беззвучно: майор «спрашивал» взглядом, десантник отвечал тем же.

И все же Паршин долго не решался на крайнюю меру. Только осознав, что все его усилия не приносят желаемого успеха, пригласил к себе начальника следственного изолятора.

– Посадите Сергеева в камеру к уголовникам, пусть его там поучат. Только не до смерти, избави Бог, парень еще нужен.

Полковник тяжело вздохнул.

– Там уже сидит один. Только не его «поучили» урки, а он их… Боюсь, вдвоем они полтюрьмы разнесут…

– Такова ваша служба – не только наказывать, но и воспитывать. Главное – добиться от Сергеева признательные показания. Любым путем!

Когда Юрку втолкнули в большую камеру с двумя десятками уголовников он ощутил нечто похожее на… радость. Кончилось одиночество в затхлой бетонной коробке карцера, возможно, кончатся и нудные допросы. Долго сидеть ему не придется – вина не доказана, вмешается прокуратура – освободят.

Обстановка в камере не соответствует бодрому настроению. Ее обитатели сидят за столом. Кто читает, кто сражается в карты.