– Если бы знала – мигом бы отдала, – упрямо твердила она, округляя невинные глазки и складывая сердечком розовые губки. – На кой черт мне ваши секреты, что на них купишь?

– Вот именно, – воспрянул духом капитан. – Как только получим дискеты – выйдешь отсюды свободной и… на своих ножках. В сумке не оказалось, в самолете не оставила, при тебе нет. Значит, кому то передала… Кому?

Допрос придвинулся к самой болезненной и опасной черте, за которой – черный провал.

– Никому не передавала… Почему вы мне не верите, – всхлипнула девушка и полезла за носовым платком. – Откуда мне знать, что в том мешочке? Может выронила…

Мужчины переглянулись. Они устали – бесплодный допрос длился уже больше трех часов. Может быть, поэтому начинали верить «подследственной». Один только москвич упрямился.

– Знает она, точно знает, – твердил он, будто сплевывал. – Повезу телку в Москву, передам знающим дружанам – по ниточке вытащат, кровушку по каплям соберут. Никуда не денется – откроется, на коленях будет вымаливать легкую смерть.

Говорит, полуотвернувшись от допрашиваемой, а сам косится: струсила или все еще держится? Людмила старалась «держаться», не показать страха, твердила: ничего не знаю, зря мучаете.

В конце концов решение принято: переправить в столицу.

– Я повезу, – сплюнул щелястый посланец Николаева. – У меня не сбежит.

Капитан переглянулся с очкариком. Если москвич представлял группировку сомнительного толка, то они – официальные лица. Что скажут в верхах, узнав о том, что с таким трудом задержанную секретаршу они передали неизвестной личности?

– Не получится, – возразил капитан. – Повезете вдвоем: вы и наш человек. До аэропорта проводит сержант.

– Не доверяете? – еще больше выпятил нижнюю челюсть москвич. – Забыли – мы с вами одной веревкой связаны, в одних браслетах ходим?

Торговались в присутствии Людмилы, словно она – не живой человек, а кусок деревяшки, манекен в витрине. Капитан, поддерживаемый очкариком, гнул свою линию, москвич – свою. Ни одна, ни вторая сторона не шли на компромисс.

Сдался москвич.

– Хрен с вами, кореши, согласен. Все одно телку везти в одну фирму. Только чтобы без фокусов, – снова переключился он на угрожающий тон.

– Какие там фокусы, – отмахнулся капитан. – Ты действительно прав – одно дело делаем, одну голову подставляем.

На самом деле, милиционеры толком не знали с кем имеют дело. Внешне – представитель Министерства – об этом говорит удостоверение, подписанное Министром. По манере вести себя и жаргону – примитивный бандюга. Лучше опереться на первое, так спокойней. Пусть в Москве разбираются…

На улице потемнело, небо заволокли тучи. Будто наверху, в небесной канцелярии, стали постепенно гасить свет, лампочку за лампочкой.

Разместились в милицейском газоне по новой схеме: сержант сел за руль, рядом с ним устроился посланец Николаева, на заднем сидении – Людмила и очкарик.

Когда выбрались за город, окончательно потемнело. В ярком свете фар кружилась мошка, иногда перед носом машины дорогу перебегала какая то живность.

– Погляди сюда, телка, – москвич вынул из за пояса брюк черный пистолет. – Стреляю без промаха, учти. Надумаешь выпрыгнуть из машины – в лет подшибу, папу с мамой забудешь покликать на помощь.

Людмила покорно склонила голову. Ну, и дурень же достался ей в охранники! Как же бежать из мчащейся машины? К тому же, рядом сидящий прыщавый очкарик вцепился колючими пальцами в локоть.