Пришлось побеспокоить отпускника дома.

– А а, Витька! Наконец то прорезался. Сам хотел позвонить или навестить – побоялся. В прошлый раз ты приказал не беспокоить, не отвлекать от высокооплачиваемых дел… Что, прогар или – соскучился?

– И то, и другое, – смутно признался Виктор. – Есть не телефонный разговор. Когда сможешь зайти?

В трубке ясно прослушивается негодующее шипение супруги, получившей, наконец, мужа в полное владение. В ответ – недовольный рык потревоженого зверюги. Не любит Володька подчиняться любимой женушки, не терпит, когда его пытаются накрыть женским подолом.

– Через часок загляну, – пообещал он. – Не выгонишь?

– Буду рад.

Сколько Виктор помнит друга, тот вегда назначает время встреч с запасом. Поэтому нисколько не удивился, когда через полчаса в дверях бодро задребезжал наконец то исправленный звонок.

Дождь прогнозом погоды не предусмотрен, но Кудрин заявился во всеоружии: через руку перекинут плащ, в другой руке – сложенный зонтик. Как любит выражаться болтун, на всякий пожарный. Ибо ни прогнозам, ни заверениям в вечной преданности и любви Володька не верит.

– Что стряслось, – повесив на вешалку плащ и пристроив в углу зонтик, Кудрин преувеличенно внимательно оглядел друга. – Заболел? Не похоже – на тебе и пахать и бороновать еще можно… Собрался жениться? Тоже не верится – таких заскорузлых холостяков тягачем в ЗАГС не затащить… Соскучился по общению? Вот в это верю…

Склонился над столом и ухватил верхнюю пуговицу рубашки. Не прошло и нескольких минут, как она оказалась на полу. Спасая вторую, Виктор откинулся на спинку стула.

Заткнуть фонтан можно только одним способом – грубостью. Кудрин легко обижается и в такие минуты становится на редкость неразговорчивым.

– Прикуси язык! – прикрикнул Чегодин. – Помолчи минут десять, дай сказать! Разрешаю только отвечать на мои вопросы, ни слова больше!

– Молчу.

– Увольняться из уголовки не раздумал?

– Обязательно уйду! Осточертело блудливое начальство, не умеющее ценить опытных сыщиков, обрыдло мотаться по пустякам в поисках мелких воришек… Знаешь, позавчера перед отпуском я…

– Кому сказано помолчать? – раздраженно заорал частный детектив.

– Даже ты и то кричишь, – обиделся Володька. – Куда бедному старлею деваться?

Добившись десятиминутного молчания, Чегодин изложил свое предложение о сотрудничестве. В максимально ярких тонах, главный из которых – солидный заработок. Ибо Кудрин любил две вещи: восхваление его достоинств и деньги.

– Испытательный срок – твой отпуск. Сработаешь как надо – получишь навар и тогда решим проблему создании совместной фирмы. Представляешь, фирма «Чегодин, Кудрин и Ко»?

Зная характер друга, Виктор ни словом не обмолвился о своих намерениях, тем более, о николаевском заказе. Просто – уезжаю по делам. Коротко и… неясно. Превратится Кудрин в официального компаньона – тогда другое дело, придется откровенничать…

Сейчас – доложить бандитскому заказчику, и под конвоем Вертаева мчаться в Тихорецк…

16

Двоюродные братья медленно шли бульваром Старой площади по направлению к Лубянке. Пасмурные тучи, недавно давящие Москву, сменились жарким, безоблачным небом. По бульвару прогуливались мамаши и бабушки с детьми, блаженствовали с газетами в руках пенсионеры, на роликах скользила молодежь. Все, как в старые добрые времена. За исключением старушек, собирающих пустые бутылки, вшивых бомжей, оседлавших скамейки, и нищих калек, выставивших на всеобщее обозрение свое уродство.

Шагах в десяти от братьев так же неторопливо шли три накачанных парня в безрукавках.