Людмила начисто лишена свойственной большинству женщин мечтательности, ее сознание напоминает компьютер коммерческой биржи, высчитывающий доходы и убытки. Но на этот раз она решила не спорить с парнем. Рыбалка так рыбалка, черт с ней, зато подальше от настырных баб, изучающих в"едливыми взглядами городскую жительницу, словно невесть какое вредное насекомое.

– Согласна на рыбалку. Пока согласна, – выразительно подчеркнула она. – Только раздобудь средство от комаров, мошки и прочей нечисти…

Услышав просьбу Валерки, дядя Федор решительно отказал.

– С глузду с"ихав, парубок! Рази можно в плавни? Ни, не пущу, Вот сегодня завтра приидет Пантюша, с ним – заради Бога… Утопнете – Димка оставшиеся волосья повыдергивает…

Долгожданный Пантюша приехал вечером. Крепкий угрюмый мужик с черными, колдовскими глазищами и мозолистыми руками сразу понравился девушке. Что тогда говорить про горбунью, которая за своим забором расплылась квашней, в глазах появилось мечтательное выражение. Будто у недоенной коровенки.

Слесарь машинист загнал под навес старый мотоцикл с коляской, скользнул пренебрежительным взглядом по хликому парню с дурацкой косичкой, восхищенно оглядел ладную девчонку.

– Кто такие, дядька? – не стесняясь присутствия гостей, спросил он у Федора. – Отдыхающие чи родня?

– Как сказать? – хитро прищурился старый рыбак. – Димка привез. На время. Свозишь на рыбалку?

Пантелей полез грязной пятерней в затылок. Видимо, осточертело ему общение с людьми на работе, мечтал отдохнуть, намолчаться а тут, на тебе, придется терпеть женскую болтовню, варить гостям уху, отгонять комаров.

– Удумал же Димка такое, – раздраженно пробурчал он. – Сам бы с ними рыбачил… Ладно, один раз с"езжу, – неохотно согласился он. – Только чтобы слушаться, а то брошу в плавнях. Завтра пойдем на байдарке в пять утра. Проспите – не моя печаль.

– Не проспим!

Людмила задорно вскинула голову, слегка прижмурилась. Будто горячий взгляд симпатичного мужика ослепил ее. Она не собиралась кокетничать – мужское внимание всегда оживляло девушку, заставляло гордиться своей неординарной внешностью, вызывало усиленное сердцебиение.

– Не проспим, – будто эхо, повторил Валерик. – Раньше вас поднимемся, – переступил он с ноги на ногу, ревниво глядя на ожившую подружку.

Рыбалка сорвалась. Ближе к вечеру прикатил на мотоцикле участковый. То ли горбунья послала ему весточку о появлении на хуторе невесть каких «гостей», то ли – плановый об"езд «владений». Толстый, неповоротливый, мент снял фуражку, несвежим платком отер пот со лба.

В это время Людмила возилась на кухне, Пантелей вместе с Валеркой проверял под навесом рыболовные снасти, дядя Федор собирал возле поленницы щепки для самовара.

– Здорово, мужики! – поздоровался участковый, протягивая лапищу хозяину. – Как житуха, дядя Федор? Опять собираешься браконьерничать, Пантюха? Сколь раз говорено, поймаю – насидишься в кутузке… Погоди, а это что за личность? – остановился он напротив Валерки. – Чтой то не припомню.

Бабка Ефросинья на своем подворьи наклонилась и приложила согнутую ладошку к сморщенному уху. Молодуха забегала вдоль забора, созывая разбежавшихся кур.

– Дальний сродственник умершей жинки, – нашелся старик. – В отпуск приихав.

Милиционер присел рядом с Валеркой, положил на верстак плашетку, пристроил на ней фуражку, вытащил из кармана пачку «примы», со вкусом закурил. Все это делалось обстоятельно, без малейшего намека на угрозу.

– Как звать то, паря?

– Валерий Чудин…

Сказал и похолодел. Идиот, самый настоящий вахлак! В паспорт же вписана другая фамилия – Николай Сомов.