|
Ты боишься, что я брошу их, потому что обзавелся собственной семьей? – Ну, не бросишь, конечно, но будешь реже посещать их, и они будут скучать, переживать… Вот чего я боюсь. – Твои страхи необоснованны, Джейн. Я буду относиться к детям совершенно так же, как и раньше, я люблю их и отвечаю за их благополучие. Завтра на рассвете мы с женой уезжаем в мое поместье, в Котсу олдз, это недалеко от Лоуэр Слотера, полтора дня пути из Нортклифф холла. Если что нибудь случится, пошли гонца туда. Кстати, у моей жены есть младший брат десяти лет, и он хромает. Какое странное совпадение, правда? Джейн вздохнула. Райдер воистину неисправим. Он всегда будет пользоваться успехом у женщин, и дело здесь не в его внешней привлекательности и стройном теле, а в необъяснимом очаровании, доверии, которое он внушал. Женщины будто заранее чувствовали внимательное отношение, благородство, честность Райде ра, угадывали его стремление удовлетворить свою партнершу, чего бы это ему ни стоило, сделать так, чтобы ей было хорошо. Джейн не могла не признаться себе, что, будь она лет на десять помоложе, она бы, без сомнения, стала любовницей Райдера. Она познакомилась с ним несколько лет назад, Райдеру тогда было двадцать, он был вспыльчив, горяч, стремителен в своих поступках и ненавидел людей, которые жестоко обращались с детьми. Джейн в то время было тридцать лет, она потеряла обоих своих детей – они погибли во время пожара – и, оставшись одна, жила в печали, не особенно задумываясь о том, какое будущее ее ждет. Райдер появился как нельзя вовремя, он в прямом смысле слова спас Джейн, заявившись однажды к ней домой со странным свертком в руках. В свертке оказался младенец мужского пола; как объяснил Райдер, он нашел мальчика на улице, в куче старого тряпья. Через год к Джиму – так назвали найденыша – присоединилась Дженни, дочка Райдера, а потом и другие дети: сироты, калеки, обиженные судьбой малыши. Джейн снова вздохнула, а Райдер встал, стряхнул пыль с одежды и пошел поиграть со своими ребятишками. София стояла прямо и неподвижно, пока миссис Плэк, портниха, примеряла на ней бледно зеленую амазонку с отделкой из золотого шитья. Платье было восхитительным, оно необыкновенно шло Софии, как и все остальные наряды, которые сшила миссис Плэк. София на минуту представила себе их стоимость – помимо нескольких платьев, были сшиты три амазонки, большое количество нижнего белья, заказаны шляпки, туфли – и поежилась. Она даже пожаловалась Аликс, что на туалеты ушло слишком много денег, но графиня поспешила успокоить свою невестку, ничуть не разделяя ее беспокойства: – Не думай о деньгах, Софи. Пусть об этом беспокоится Райдер, это его заботы. Если он хочет, чтобы у тебя было много одежды, это его дело. Между прочим, мой муж в первое время после нашей свадьбы не купил мне и носового платка. По моему, щедрость Райдера пугает тебя, ты чувствуешь себя обязанной ему за такую заботу, и с каждым новым платьем твой долг перед ним увеличивается, так, во всяком случае, тебе кажется, не правда ли? София сочла за лучшее промолчать. – Ты не устала? – спросила ее Аликс, когда пошел второй час примерки. София, не желая обижать миссис Плэк, старавшуюся изо всех сил и работавшую не покладая рук последние два дня, ответила: – Нет. – А я, представь себе, устала. Миссис Плэк поработала на славу, почти все готово, а те платья, что еще не закончены, я отошлю в Чедвик хаус позже, когда они будут готовы. – Это совершенно излишне, – раздался с порога резкий голос старой графини. – Почему, мэм? – спросила Аликс, изумленно уставившись на свою свекровь. – Зачем понадобилось Райдеру ехать с этой женщиной в Чедвик хаус? – Эта женщина, как вы изволили выразиться, жена вашего сына, мэм. – И какой ужасный цвет у этого платья, он абсолютно ей не идет, она выглядит в нем нездоровой. |
