Полюбин. Из Казани?

     Беневольский. Я сын волжских берегов.

     Полюбин. Вам здесь всё должно быть ново?

     Беневольский. Ничто не ново под солнцем.

     Полюбин. Но приезжего из Казани многое кое-что должно здесь удивить.

     Беневольский. Меня ничего. Признаюсь вам, я столько читал, что ничем не

удивлен. Это мое несчастие.

     Полюбин. Может, не успели еще видеть ничего удивительного?

     Беневольский.  Помилуйте.  Эти  воды,  пересекающие  во   всех   местах

прекраснейшую из столиц и вогражденные в  берега  гранитные,  эта  спокойная

неизмеримость Невы, эти бесчисленные мачты, как молнией опаленный лес  -  вы

это называете неудивительным?

     Полюбин. Не я, а вы: вы сказали, что ничем уже не удивляетесь.

     Беневольский. Я разумел моральные явления,

     Полюбин. Когда ж вы могли их видеть? Вы сейчас из повозки. - Что  ж  вы

располагаете вдаль? Какой род жизни вы намерены выбрать?

     Беневольский (приосанившись). Вы знаете, как меня зовут?

     Полюбин. Беневольский, кажется.

     Беневольский. Да-с.

     Полюбин. Так что ж?

     Беневольский. Вы, конечно, читали "Сына Отечества"? там эти  безделицы,

я их, ей-богу, полагаю безделицами, так... опыты, конечно, часто счастливые,

удачные, они подписаны литерами Е. А. Б. и несколько точек, вместо  имени  -

Евлампий Аристархович Бенееольсккй.

     Полюбин. Имени вашего не забуду; но я не читаю "Сына Отечества".

     Беневольский. Нет! Ну, так "Вестника Европы"?

     Полюбин. Тоже нет.

     Беневольский. Помилуйте, а  "Музеум"?  Вы,  конечно,  любите  "Музеум"?

Московский "Музеум"?

     Полюбин. Я даже не знаю, есть ли он на свете,

     Беневольский. Нет, его уж нет больше, но он был. Помилуйте,  что  ж  вы

читаете?

     Полюбин. Мало ли что? Только не то именно, что вы назвали, и не то, что

на это похоже.

     Беневольский (смотрит на него с презрением и  отходит  в  сторону).  Не

читал ни "Сына Отечества", ни "Музеума", ха! ха!  ха!  Этакое  невежество  в

девятнадцатом столетии! в Петербурге! - Я перед ним робел!  и  я  перед  ним

скромничал! (Садится на стул) Вы, сударь, спрашивали, какие мои виды  вдаль?

Вот они: жизнь свободная, усмешка Музы - вот все мои желанья... Ни чины,  ни

богатства для меня не приманчивы: что они в сравнении с поэзиею?

     Полюбин (в сторону). Каков же! Однако, вы дурно делаете, что не  хотите

служить. С вашими способностями, с вашими познаниями не мудрено, что  вы  со

временем попадете...

     Беневольский (с восторгом). В чины?

     Полюбин. В государственные люди... каких, конечно, у нас немного.

     Беневольский (вскакивая со стула).  Ась?  Возможно  ли!  Быть  полезным

государству! Это превосходно, это именно мое  дело.