— Нет, — честно признался Тимка. — Но я умею снимать кино… А как тебя зовут?

— Подумаешь, кино. Сторож дядя Филя тоже снимает кино скрытой камерой.

Тимка и сам знал, что сторож лагеря, высокий лысый дядя Филя, вдруг начинал стрекотать аппаратом откуда-нибудь из-за угла столовой или с крыши пионерской комнаты.

— Ну и что — дядя Филя, — тупо сказал Тимка. — А как тебя зовут?

— Надежда. Кино снимать каждый дурак может.

На этих совершенно диких словах она перевернулась, спрыгнула с колец и ушла. Всем своим видом она показывала, что Тимка ей не понравился.

— А ты попробуй сними! — крикнул ей в спину Тимка, но Надежда была уже далеко и не слышала.

Тимка сел на траву и задумался. Почему всегда так получается: когда надо ответить быстро, у Тимки наступает долгое раздумье? А Надежда и видела его всего один раз, и то вверх ногами, — наверное, вверх ногами труднее понять человека. Но почему-то она сразу это Тимкино качество поняла. Скоро он в этом сам убедился.

Пришёл вечер, Тимка отправился к умывальнику мыть ноги. Уже почти вымыл, тут появилась Надежда.

— Привет! — и смеётся.

А что смешного — человек ноги моет. А с Надеждой ещё две девчонки из старшего отряда, Тимке совсем не знакомые, но тоже смотрят на него и улыбаются. Тимка злится, а что сказать, никак не сообразит. А Надежда голову набок наклонила, смотрит, как Тимка по сырой вечерней траве на одной ноге прыгает. А он прыгает потому, что тапка куда-то задевалась. Нога мытая, а тапки нет.

— Смотрите, девочки, прыгает, как кузнечик, — говорит Надежда.

Тимка смотрит, а тапка в кустах лежит. Как она туда попала, не поймёт. Да ладно бы молчал, а то вслух сказал: «Как она туда попала, не пойму». Девчонки за животы схватились, согнулись пополам от хохота. А он полез в колючий куст шиповника за тапкой.

В походе все сидели у костра. Вдруг Надежда засунула ему за шиворот холодный пупырчатый огурец. Тимка закричал от неожиданности. Он орал так громко, что прибежала вожатая Вера, которая собирала с ребятами хворост для костра. Примчалась и спрашивает:

— Упал? Заноза? Ожог?

Тимка старается достать из-за рубахи огурец и крутится волчком на одном месте. Вожатая бегает вокруг и спрашивает:

— Оса? Змея? Пчела?

— Кобра, — серьёзно сказала Надежда.

У вожатой стало совершенно бледное лицо.

Тут Тимка наконец вытащил огурец из-за шиворота и показал вожатой. Она обиженно посмотрела на огурец, потом на Тимку и опять на огурец. Вожатая сказала:

— Юморист ты, Тима, прямо Юрий Никулин.

И ушла собирать хворост.

Вожатая Вера перестала сердиться на Тимку только к концу смены. А Тимка от Надежды стал прятаться. Увидит её издали и уйдет куда-нибудь. Но в лагере особенно не уйдёшь. За территорию без разрешения нельзя. А территория хоть и большая, человека всегда найти можно. И Надежда его находила.

— Тима, смотри, какой красивый жучок. На, я тебе дарю.

Он берёт жука, а озверевший жук вцепляется ему в палец и висит — не оторвёшь.

Тимка даже обрадовался, когда листья на берёзах стали желтеть и малину в овраге всю съели. Подошла осень. Когда пришёл последний день, все стали обмениваться адресами и телефонами, Тимка набрал много адресов. Ему казалось, что он будет каждый день звонить и ездить в гости к ребятам из лагеря — хорошие были ребята. Тогда так казалось не только Тимке, а всем. И все говорили:

— Дай мне твой адрес. А я тебе свой адрес напишу.

Вдруг к Тимке подошла Надежда.

— Дай мне твой адрес, Тима. — И глаза такие кроткие, такие добрые.