– Привет, Ники, – ее мелодичный голос казался нарочито приветливым.

Она сдержанно пожала ему руку, и он почувствовал дрожь ее пальцев. Она села рядом с ним и с улыбкой обратилась к Бранду.

– Мы с Ником старые друзья.

«Неужели?» – подумал Дженкинс. Он повернулся, чтобы рассмотреть лицо, которое так долго пытался забыть. Светлая кожа, резко очерченный рот, решительный подбородок, высокие скулы… В ней чувствовался сильный характер, но он не мог понять ее.

– Я очень расстроена, – ее голос дрожал от волнения, – по поводу аварии. Мистер Бранд сообщил мне. Я знаю капитана Мак‑Джи – он привозил запросы в офис. Такой маленький славный человечек. – Ее голубые глаза потемнели и засветились сочувствием. – Вы уверены, что он безнадежен?

– Абсолютно, – Дженкинс не мог скрыть боль в своем голосе и добавил коротко и резко: – Они все обречены!

– Но вы не пострадали?

Дженкинс сглотнул; он не мог говорить, а только покачал головой. Он ощутил непреодолимое желание рассказать ей все. Он хотел быть беспощадным. Жажда мести поможет ему установить передатчик Бранда.

Джей, казалось, ощутила его боль и, чтобы отвлечь его, начала щебетать о чудесах Терран‑Торан. Дженкинс пытался расслабиться рядом с ней. Он слушал мелодию ее голоса и старался не думать о тени смерти, нависшей над ним.

12

В девушке, казалось, пульсировала сама жизнь. Наблюдая за тонкими чертами ее лица и глубокой голубизной глаз, Дженкинс впитывал ее жизненную энергию. Ему очень хотелось расспросить ее.

– Скажите мне, Джей…

Ник воспользовался случаем, когда Бранд и Адамс углубились в свои документы и подняли стеклянную перегородку, отделявшую заднее сидение от водителя.

– Почему вы работаете на моего дядю сейчас? – Он не мог сдержать напряжения в голосе. – Два года назад вы вздрагивали только от упоминания его имени.

Она посмотрела на него. Ее глаза были внимательными и серьезными.

– Извините, Ник. – Голос ее звучал сдавленно. – Я думала, что ваш дядя авантюрист. Видите ли, мой отец потерял большую часть своего состояния на одном из его проектов, и поэтому мне пришлось пойти работать. Я встретила вашего дядю позже и поняла, что ошибалась. Я рада, что работаю в «Сити инкорпорейтед» сейчас.

Дженкинс улыбнулся ей, потому что почувствовал, что когда‑то порванная связь между ними восстанавливается.

– Это прекрасно, – согласился он, – что вы участвуете в усмирении антиматерии. Я думаю, что это самый великий подвиг, который когда‑либо совершал человек.

– И самый опасный. – Она смотрела на него с благоговением. – Я всегда тянулась к таким людям как вы, как бедный старина Мак‑Джи, как те, кто сейчас умирают от сити‑шока. – Ее приглушенный голос выдавал волнение. – Скажите мне, вы ходите по острию ножа, почему же продолжаете работать в этом аду?

– Разве вы не знаете? – ответил Дженкинс вопросом на вопрос. – Разве вы не читали книгу моего дяди?

Она кивнула.

– И все же, я не понимаю.

Дженкинс пытался найти слова, чтобы передать ей чувство восхищения, которое он испытывал, перечитывая «Неограниченную энергию», и которое он испытал вновь, когда думал о том, за что отдают свои жизни те люди, которые умирают сейчас на Обании.

– Подумайте, что способна сделать дрейфующая порода, – настаивал он.

– Как она может изменить все!

Она слегка нахмурилась.

– Энергия – это основа богатства, даже жизни.