Дженкинс сжал цилиндр.

– Ты еще молод, Ники, – лицо Бранда осветилось гордостью. – И твой сообщник в этом маленьком заговоре – молодая и красивая девушка. Адам Гаст связался со мной по прямой линии несколько минут назад и сообщил, что Джей Хардин устроила твой побег. Конечно, она с тобой сейчас?

– Ну и что?

– Ты не понимаешь? – засиял Бранд. – Два молодых человека, у которых все впереди, – вы же не убьете себя?

– О, – Дженкинс с горечью улыбнулся. – У меня есть ответ на это, – сказал он мрачно. – Позвони в клинику Ворринджера на Обании и спроси, сколько мне осталось жить.

Бранд захлебнулся от ужаса.

– Ники, что ты имеешь в виду?

– Я был на Фридонии во время взрыва, – резко ответил Дженкинс. – Ворринджер дал мне десять дней.

Он поднял цилиндр.

– Хочешь, я встряхну эту штуку, и ты увидишь, какие там помидоры?

– Нет.

Бранд быстро отступил назад. Он стоял, вытирая ладони и блестящее от пота лицо ярким платком.

– Спокойно, Ники, – сказал он вдруг. – Не балуйся с ним.

– Так ты будешь грузить кондюллой?

Красивые серые глаза Бранда сузились в гневе.

– Хорошо, мы погрузим его, если ты так глуп, – согласился он наконец.

– Но я предупреждаю, что тебе не уйти далеко с твоей добычей и с освобожденной энергией тоже, если тебе удастся запустить завод.

– Это мое дело, – сказал Дженкинс. – Зови своих людей.

Бранд медленно повернулся и кивнул в сторону золотисто‑пурпурного особняка. Три невысоких темнокожих человека с автоматическими ружьями выросли перед ним, и он обратился к ним на мелодичном испанском.

– На английском, пожалуйста, – потребовал Дженкинс.

– Все в порядке, – сказал с легкостью Бранд. – Просто перевожу восемьдесят тонн кондюллоя под охраной моего племянника. Вызовите Манрика и его команду, и пусть Видал выводит автопогрузчик. Пошевеливайтесь. Мистер Дженкинс спешит!

Дженкинс устало облокотился о борт корабля, осторожно сжимая маленькую коробочку. Он наблюдал, как невысокие темнокожие люди вытаскивали толстый невесомый погрузочный трубопровод и слитки металла из бокового выхода особняка, загружая их на буксир. Видел, как труба изгибалась и дрожала, словно живая, под весом слитков, приводимых в движение пульсирующими парагравитационными полями. Два молчаливых астерита складывали слитки в трюм. Мартин Бранд стоял рядом у маленького окошечка в трубе и наблюдал за автоматическим счетчиком. Он казался Дженкинсу непривычно спокойным.

– Получай, Ники, – добродушно сказал он, когда последний слиток был помещен в трюм, и его латиноамериканские слуги убрали трубопровод. – Я всегда хотел дать тебе направление в жизни, и мне жаль, что ты связался с этими фантастическими планами, – он с сожалением покачал головой.

– Металл не имеет значения. Я проиграл в десять раз больше сегодня на бирже и завтра отыграюсь. Но мне жаль тебя, Ники, – его голос задрожал. – Флот захватчиков действует где‑то между нами и Фридонией. Ты попадешь под обстрел сити‑оружия. – Бранд сделал широкий жест. – Пока, Ники.

Все еще осторожно держа маленький цилиндр, Дженкинс взошел по трапу. Джей Хардин ждала его в маленьком отсеке. Глазами, полными удивления и восхищения она наблюдала, как он ставил банку на полку с провизией.

– Итак, ты получил металл ценой в несколько сот миллионов при помощи банки помидор? – засмеялась она.