Он что-то удивленно пробормотал, еще крепче стиснул ее, проник языком в ее рот и сжал ягодицы. Окружающий мир мигом растаял. Исчезло все… кроме Джона.

Он пробовал ее на вкус, продолжая пылко целовать и покусывать губы, и одновременно уводил в гардеробную, а оттуда — в спальню.

Они двигались словно в странном замедленном танце. Когда она уперлась спиной в стену рядом с кроватью, Джон потянулся к поясу ее халата и развязал его, после чего одним движением спустил халат с плеч.

В комнате было прохладно, но когда руки Джона коснулись ее обнаженной кожи, тепло разлилось по ней жидким огнем. Он сжал ее груди, стал мять их ладонями. Пальцы сомкнулись вокруг напрягшихся сосков, нежно их пощипывая. Он продолжал осыпать поцелуями ее щеки и подбородок, лоб и губы.

Виола положила руки на широкие плечи мужа. Его кожа все еще была скользкой и мокрой, но горела огнем под ее ладонями. Виола стала гладить его, зачарованно наблюдая, как двигаются ее руки. Она помнила это: твердую мускулистую стену груди и живота… рвущуюся наружу силу… Джон так же прекрасен, как девять лет назад.

Виола распластала ладони по его плоскому животу. Но прежде чем успела спуститься ниже, он схватил ее за руки и широко развел их в стороны.

— Но я хочу ласкать тебя, — протестующе пробормотала Виола.

— Позже.

Она снова хотела возразить, но он поцелуями заставил ее замолчать и, прижав разведенные руки к стене, наклонил голову, взял сосок в рот и стал сосать — сначала один, потом второй. И все это время он держал ее пленницей у стены.

Пока он играл с ее грудями, тело Виолы пульсировало и покалывало раскаленными иглами. Но она тихо стонала, желая большего. Когда он прикусил ее сосок, она дернулась и издала тихий жалобный крик мучительного наслаждения. Теперь жар все больше сгущался внизу живота и между бедер. Виола шевельнулась, выгнула спину и попыталась прильнуть к нему. Безуспешно.

— Джон, коснись меня.

— Я уже касаюсь тебя.

— Не дразни меня, — взмолилась она. — Пожалуйста… дотронься.

— В каком месте?

— Ты знаешь.

— Не знаю.

Он снова стал сосать ее грудь.

Виола застонала, напрягаясь всем телом.

— Ты знаешь… знаешь…

Джон выпрямился, продолжая ласкать ее груди.

— Скажи. Я люблю, когда ты все говоришь мне. Помнишь?

Она помнила. Постыдное возбуждение наполнило ее, но она зарылась горящим лицом в его плечо, упрямо качая головой. Он хотел слишком многого. Слишком скоро.

Но Джон слегка дотронулся до золотистого треугольника между ее бедер.

— Здесь? — нежно прошептал он.

Виола кивнула. Его палец скользнул в ее лоно и стал ласкать влажное мягкое местечко, там, где сладкая боль была всего сильнее.

— О, Джон, — выдохнула она, — как хорошо… Я так это люблю.

— Знаю, Виола. — Он поцеловал ее в губы. — Но есть такое, что ты любишь куда сильнее.

Он встал перед ней на колени, и она сразу поняла, что сейчас будет. И задрожала под его поцелуями. Он целовал ее живот, постепенно спускаясь все ниже. Кончики пальцев ласкали пупок. Он улыбнулся, нежно погладив родинку в форме скрипки на ее бедре.

— Я помню эту родинку. И последнее время постоянно вижу ее в эротических снах.

Он прижал губы к родинке и снова поцеловал, путаясь пальцами в золоте коротких завитков. Виола дернулась, задыхаясь от чувственного наслаждения, и он крепче сжал ее бедра, удерживая на месте, прижимая к стене.