С высоты своей ветки Серое Крыло хорошо мог разглядеть стоявшую в стороне Звёздного Цветка. Она с непроницаемым видом наблюдала, как её отец и его приспешники терзают Чистое Небо.

«Хорошо бы Гром этого не заметил», – с болью подумал Серое Крыло. Он покосился на своего воспитанника и с горечью понял, что его надеждам не суждено оправдаться. Гром всё видел. В его зелёных глазах застыли боль, страх и какое-то детское недоумение.

– Мне так жаль, – прошептал Серое Крыло.

– А мне нет! – холодно отрезал Гром. – Теперь я только ещё сильнее хочу победить Одноглаза!

– Кто его позовёт? – шёпотом спросила Обгоняющая Ветер.

Серое Крыло ответил, не раздумывая.

– Это должен быть кот, которого Одноглаз ненавидит так же сильно, как Чистое Небо.

– Тогда это буду я! – мяукнула Воробьиная Песенка.

– Опомнись, ты ещё мала! – ахнула Пёстрая Шёрстка. – Это слишком опасно!

– Одноглаз убил моего отца! – прорычала Воробьиная Песенка, оскалив мелкие белые зубы. – Я должна сделать это ради Тома! Я выманю этого негодяя!

На этот раз никто не посмел с ней спорить. Серое Крыло с восторгом и страхом следил, как Воробьиная Песенка храбро карабкается вверх по стволу и выходит на тонкую ветку, низко прогибающуюся под её тяжестью. Каждый раз, когда ветка уходила вниз, у Серого Крыла обрывалось сердце, но Воробьиная Песенка, казалось, не замечала опасности. Уверенно, без единой остановки, она дошла до конца ветки и остановилась на её тонком краю, так что её маленькая щуплая фигурка стала хорошо видна на фоне голубого неба.

– Эй, одноглазый разбойник! – звонко крикнула она. – Не хочешь закончить начатое? Помнишь, какого дурака ты свалял, когда позволил мне сбежать с Чистым Небом? Я до сих пор смеюсь до упада, когда вспоминаю, как ты вращал своим единственным глазом и шипел от досады! Не хочешь искупить свой позор? Может, с третьего раза у тебя получится меня победить?

Одноглаз оцепенел, ошеломлённый подобным оскорблением. Забыв о Чистом Небе, он повернулся к кусту боярышника. Чистое Небо обессиленно опустился на землю и скорчился от боли. Серое Крыло был потрясён мужеством брата. Даже сейчас, еле живой и истекающий кровью, он упрямо размахивал лапами, пытаясь достать своих врагов.

«Он совсем обессилел! – со страхом понял Серое Крыло. – Неужели он умрёт, не увидев, как мы победим?»

– Эй, вы двое! – рявкнул Одноглаз, махнув хвостом на двух своих приспешников. – Стойте здесь и сторожите этот кусок падали! Я прикончу его, когда расправлюсь с той мелкой дрянью. Остальные – за мной! Окружить дерево, живо!

Бродяги беспрекословно повиновались: они ринулись через поляну к дереву, и через несколько мгновений уже расселись вокруг него, глядя перед собой. Одноглаз неторопливо приблизился к ним.

– Чей это писк я слышу? – прошипел он, брезгливо кривя пасть. – Это ты, Воробьиная Песенка? Снова напрашиваешься на поединок? Что ж, ты его получишь! К сожалению, не могу сказать, что ты запомнишь эту битву навсегда: как известно, мёртвые ничего не помнят. Жаль, но так уж устроен мир.

– Блохастая шкура! – заверещала Воробьиная Песенка.

Взмахнув хвостом, она вскочила на следующую ветку, затем полезла выше – прямо в сторону солнца. Одноглаз, словно заворожённый, направился к дереву, вытягивая шею, чтобы разглядеть Воробьиную Песенку. Яркие лучи солнца ударили в его единственный глаз.

– Вперёд! – завизжал Серое Крыло.