— С ним все будет в порядке?

— А куда он денется? Иного выхода у него просто нет.

— Жирный идиот! — Фишер злобно пнул меня ногой, так как в преддверии неизбежной тошноты я снова начал громко рыгать…

Но Миллер тут же остановил его:

— Нет, нет, так не пойдет. Этим ему не поможешь. Надо просто проследить за тем, чтобы он не приближался к краю и не смотрел туда, вниз. Тогда, может, все и образуется.

Чуть приоткрыв глаза, я увидел носки туфель Миллера: он обматывал анкерный шнур вокруг купола и как раз в этот момент пропускал его между моей спиной и той частью основания купола, на которую я опирался. Через пару секунд Миллер, стоя передо мной на четвереньках, уже завязывал какие-то «хитрые» узлы. Закончив с ними, приблизил свою голову вплотную к моей:

— Вы меня слышите, Артур?

— Да, слышу, — с трудом пробормотал я.

— Если бы вам не пришлось двигаться по этой крошечной площадке, вы чувствовали бы себя в безопасности, так ведь?

— Не знаю.

— Но ведь, скажем, сейчас вы в безопасности, разве нет?

— Наверное.

— Хорошо. Тогда слушайте внимательно… Вы можете работать шнуром прямо отсюда. Никуда не двигаясь. А теперь откройте глаза и посмотрите на меня.

Огромным усилием воли я заставил себя сделать так, как он просил. К тому времени Миллер уже снял пиджак, без которого стал выглядеть даже еще костлявее.

— Ганс будет стоять у самого края и здоровой рукой держать там мой пиджак, — продолжил он. — Чтобы шнур блок-тали шел плавно и ни в коем случае не перетирался. Вам понятно?

— Да.

— И вам совсем не придется подходить к краю площадки. Не говоря уж о том, чтобы смотреть вниз. Будете лишь потихоньку отпускать шнур и тащить его назад, когда вам скажут.

— Ну а что, если он вдруг выскользнет у меня из рук?

— Вдруг выскользнет? Что ж, это будет очень плохо. Вернее сказать, лично для вас хуже некуда, поскольку вы в таком случае останетесь наедине с Гансом, а уж он постарается сделать так, чтобы вы «выскользнули» тоже, не сомневайтесь… — Его желтые, волчьи зубы, когда он в тон своему замечанию мило мне улыбнулся, выглядели совсем как два ряда остроконечных могильных плит. Внезапно Миллер резко наклонился, поднял моток шнура и сунул мне его в руки. Со словами: — Приготовьтесь, Артур. Скоро надо будет тянуть. И не забывайте, что шнур имеет свойство растягиваться. Причем как медленно вы меня будете опускать или как быстро поднимать — мне все равно, только внимательно слушайте команды, которые вам тихим голосом будет подавать Ганс: «Вниз», «Стоп», «Вверх». — Он показал рукой на толстое поперечное ребро на поверхности площадки. — Упритесь в него покрепче ногами… Вот так. Отлично, отлично.

В тот день, когда умерла мама, к нам в дом пришел наш египетский имам и пропел следующую строфу из Корана: «А теперь и ты вкуси мучение от пожара, который называл обманом».

Миллер обмотал конец шнура вокруг моей грудной клетки и крепко завязал его узлом. Затем, выбрав прогиб шнура, спросил:

— Ну как, Артур, вы готовы?.. Да?.. Отлично. Тогда внимательно следите за Гансом.

Я уставился на ноги Фишера, потом со страхом перевел взгляд на его тело. Он лежал на правом боку, плечом прижимая пиджак Миллера, а рукой держал шнур. В сторону края площадки я старался не смотреть, так как знал: если это сделаю, тут же потеряю сознание…

Вот Миллер надел на руки перчатки, сел в «люльку», сполз в ней за край площадки и… исчез из виду.

— Давай! — прошипел мне Фишер.

Напряжение началось не сразу — сначала надо было выбрать слабину капрона и в достаточной степени его натянуть.