Тогда продолжим. Знаете ли вы, почему вам велено явиться в Святую службу?

ГАЛИЛЕЙ. Я не имею официального разъяснения, но полагаю, что это связано с моей книгой.

ФИРЕНЦУОЛА. Продолжайте.

ГАЛИЛЕЙ. Моя книга называется «Диалог о двух главнейших системах мира».

ФИРЕНЦУОЛА (вынимает книгу). Прошу обвиняемого посмотреть это.

^{Галилей берет книгу.}

Вы узнаете эту книгу?

ГАЛИЛЕЙ. Да, это экземпляр моего «Диалога».

ФИРЕНЦУОЛА. Значит, вы несете полную ответственность за каждую мысль, которая содержится в ней? За каждое слово?

ГАЛИЛЕЙ. Да.

ФИРЕНЦУОЛА. Вспомним теперь год 1616 от рождества Христова. Где вы тогда были?

ГАЛИЛЕЙ. Вы хотите знать, был ли я в Риме?

ФИРЕНЦУОЛА. Так вы были в Риме?

ГАЛИЛЕЙ. Был.

ФИРЕНЦУОЛА. Зачем вас вызывали в Рим?

ГАЛИЛЕЙ. Меня не вызывали. Я приехал сам, по своей воле.

^{Инквизиторы молчат, не сводя с него глаз.}

Мне никто не приказывал приезжать.

^{Инквизиторы молчат.}

И я не имел дела с инквизицией.

ФИРЕНЦУОЛА. Не имели?

Галилей. Да, лично не имел. Я приехал, чтобы ознакомить отцов церкви с новой теорией. Как католик, я хотел узнать их мнение и услышать, какого взгляда мне держаться.

^{Молчание.}

ФИРЕНЦУОЛА. В 1616 году от рождества Христова Святая конгрегация индекса вручила вам предписание. Вспомните, как было сформулировано постановление?

ГАЛИЛЕЙ. Кардинал Беллармино сказал, что утверждение, будто земной шар движется, а Солнце стоит на месте, — противоречит догматам церкви. И такого мнения как установленного научного факта держаться нельзя. Однако его можно рассматривать как предположение, как математическую гипотезу…

ФИРЕНЦУОЛА. Почему вы замолкли? Суд не прерывал вас.

ГАЛИЛЕЙ. Я изложил вам решение. Он сказал, что это мнение нельзя утверждать в абсолютном смысле, но лишь высказывать как допущение… как теорию.

ФИРЕНЦУОЛА. Расскажите суду, как вас известили об этом решении?

ГАЛИЛЕЙ. Мне изложил его кардинал Беллармино.

ФИРЕНЦУОЛА. Кардинал Беллармино умер много лет назад.

ГАЛИЛЕЙ. Его смерть не меняет статус данного суда.

ФИРЕНЦУОЛА (поражен). Не понял.

ГАЛИЛЕЙ. Я говорю, что его смерть не меняет обстоятельства дела. Чтобы оградить меня от напраслины и тогда, и на будущее, он передал мне памятную записку. В ней отражено содержание нашего разговора. Я привез бумагу с собой и хочу, чтобы ее приобщили к материалам дела.

^{Он отдает бумагу Фиренцуоле, тот просматривает ее, передает другим. Инквизитор слева от Фиренцуолы передает ему какие-то листки.}

ФИРЕНЦУОЛА. А вот наша запись этой встречи. (Читает). «…Галилей был вызван в Рим и предстал перед Святой службой. Кардинал Беллармино указал Галилею на опасность его воззрений. Затем Главный инквизитор от имени его святейшества предписал Галилею целиком отказаться от доктрины…»

^{Слова Фиренцуолы перебиваются нетерпеливой репликой Галилея: «Да нет же!», но затем голос Генерального комиссария звучит еще более твердо.}

«…и никоим образом, ни устно, ни письменно, не держаться отныне названного учения, не учить ему и не отстаивать его, в противном случае будут приняты соответствующие меры…»

ГАЛИЛЕЙ. Этого не было! Со мной разговаривал только кардинал Беллармино.

ФИРЕНЦУОЛА. Вы допускаете, что наши документы неверны?

ГАЛИЛЕЙ (указывая на памятную записку).